Лабиринт Мандрагоры — магия, сонник и гороскопы, тайна и значение имени, народный календарь, заговоры, привороты, гадания, лекарственные растения и цитаты
Начальная страница Добавить в избранное Карта сайта
  Навигация: 
Библиотека Магия
 
Новости
 
Значение имени
 
Лекарственные растения
 
Гороскопы
 
Сонник
 
Народный календарь
 
Камни и минералы
 
Гадания
 
Заговоры
 
Цитатник
 
Библиотека
 
Энциклопедия
 
Каталог
 
О проекте
 
Рекламодателям
  ВКонтакте Одноклассники Телеграм RSS
   
Эзотерическая библиотека Лабиринта Мандрагоры

Библиотека Лабиринта Мандрагоры


Магия

Гартман Франц

Магия

Глава VI. Иллюзия

Разум рассеивает иллюзии и фантастические толкования вещей,
в которых воображение нарушает установленные для него границы.

Др. Кайрд

Первая сила, с которой мы сталкиваемся на пороге сферы души, — это пластическая и творческая сила разума. Человек сознаёт, что он может вопринять идеи и воплотить их в формы. Он не только живет в объективном мире, но и обладает своим собственным внутренним миром. В его власти быть единственным абсолютным правителем этого мира, хозяином его созданий и господином над всем, что содержится в нем. Он может править там верховной властью своей воли, и если в его мир вторгается идея, не имеющая в нём права на существование, в его власти изгнать её или позволить ей остаться и расти. Разум человека является верховным властителем этого мира, а советниками его выступают эмоции. Если разум, последовав предательским наставлениям эмоций, позволит дурным идеям вырасти, они могут набрать силу и свергнуть его, если только он не призовет на помощь Волю, чтобы подавить их бунт.

Этот внутренний мир, как и внешний мир, живёт своей собственной жизнью. Порой он тёмен, а в другие моменты — залит светом; его просторы и всё присутствующее в них реально для его обитателей, как физический мир реален для физических органов чувств; его горизонты могут быть шире или уже и при ограниченности в одном охватывать необъятные пространства в другом; там есть свои прекрасные ландшафты и унылые пустоши, там выдаются свои безоблачные времена и бушуют грозы, там обитают свои дивные создания и ужасные чудовища.

Человек, наделенный интеллектом, имеет возможность уходить в этот мир когда пожелает — ни страдания плоти, ни физические враги не могут преследовать его там. Терзания материальной жизни отступают, но эмоции остаются.

Этот внутренний мир служит полем битвы для богов. Божества любви и ненависти, демоны вожделения, гордыни и гнева, бесы злобы, жестокости, мстительности, тщеславия, зависти и ревности порой правят там свой бал, возбуждая эмоции, и, если Разум не подчинит их себе, могут обрести достаточно силы, чтобы лишить его власти.

Разум опирается на Истину. Но всюду, где истиной пренебрегают, возникают иллюзии. Если мы теряем из виду высшее, более низкое начинает казаться нам высшим, и этим порождается иллюзия. Один — число Истины, Шесть — число иллюзии, поскольку Шесть не существует без седьмого, они — зримые порождения единицы, проявляющейся как шесть вокруг невидимого центра. Где есть шесть, должно быть и седьмое, хотя порой оно ничем не выдает свое присутствие. Один — число Жизни, шесть — число теней, из которых жизнь ушла.

Формы без жизни иллюзорны, и тот, кто ошибочно принимает форму за жизнь или принцип, для которого эта форма служит выражением, оказывается в плену иллюзии. Формы исчезают, но принцип, вызвавший их к жизни, остается. Задача форм — представлять принципы, и до тех пор, пока форма делает это правильно, принцип оживляет её; но если форма начинает служить иному принципу, отличному от того, что обеспечил её существование, её неминуемо ждет деградация и смерть.

Неразумные формы, созданные Природой, являются совершенным выражением тех принципов, которые они призваны представлять; только разумные существа способны притворяться. Каждое животное правдиво выражает внутренний характер, представленный его формой; только там, где вступает в действие интеллект, возникает возможность для обмана. Форма любого животного есть символическое выражение того состояния, которое характерно для его души, поскольку животное не является самовластным творцом формы. Однако разумный человек способен создавать свою форму сам, и если он подменяет принцип, соотносящийся с данной формой, каким-то иным, то она постепенно приходит в соответствие с этим новым извращённым принципом и становится его адекватным внешним выражением.

Поэтому человек благородной наружности, становясь скупцом, со временем обретает вороватый взгляд и вкрадчивую походку зверя, ищущего добычу; сластолюбец — повадки и даже внешность обезьяны или козла; хитрец — черты лисицы, а упрямец начинает чем-то напоминать осла.

Если бы наши тела состояли из более тонкого и податливого материала, чем жилы и кости, любое изменение характера вызывало бы соответствующее изменение облика, но тяжелая материя инертна и очень медленно откликается на перемены, запечатленные в душе. Именно поэтому выводы френологии, физиогномии и других подобных наук, хотя и содержат в себе некую истину, не передают её полностью. Материя, образующая астральные формы и души, гораздо более пластична, и душа злодея действительно может напоминать водоём со скорпионами и змеями — подлинное выражение его моральных характеристик, отразившихся в его уме. Род святых со временем создаст расу Аполлонов и Диан, а род злодеев — монстров и карликов. И для того, чтобы сохранить изначальную красоту формы, надо сохранить в беспримесной чистоте принцип, давший этой форме жизнь.

Каждый из спектральных цветов, если он не смешан с другими, чист, так же как и любой элемент, если он не содержит примесей. Беспримесная медь столь же чиста, как и чистое золото, и любая эмоция чиста, если она свободна от посторонних влияний. Формы чисты до тех пор, пока они представляют принципы ничем не замутненными: злодей, не скрывающий своей сути, чист и правдив, святой, который притворяется, — скверен и фальшив. Моды и обычаи есть внешнее выражение состояния душ в данной стране, и если характеры людей деградируют, моды становятся нелепыми.

Неспособность отличить истинное от иллюзорного, форму от принципа, и порождаемое этим искушение принять низшее за высшее — вот причина страданий. Нередко человек ставит на первое место свои материальные интересы, забывая о высших своих составляющих. Силы, которые следовало бы отдать высокому, поглощаются низким, и вместо того чтобы служить высокому, это низкое само становится его господином, а форма, призванная быть орудием принципа, подчиняет этот принцип своим требованиям.

Такое искажение принципа в угоду форме можно наблюдать во всех сферах общественной жизни. Мы видим его среди богатых и бедных, эрудитов и невежд, в судах, на кафедрах и на газетных страницах, в коммерции и личных делах. Предавать изначальную свою суть — деяние более гибельное, чем торговать своим телом, и тот, кто пользуется данным ему интеллектом с эгоистическими или дурными целями, достоин большей жалости, чем та, что предлагает всем желающим прелести своего тела ради того, чтобы сохранить в этом теле жизнь. Торговля общечеловеческими правами ради выгоды немногих — самое опасное преступление из всех, что совершаются на земле.

Величайшая из всех иллюзий — иллюзия «я». Материальный человек рассматривает себя как нечто, существующее отдельно от всего остального. Наличие телесной оболочки порождает иллюзию, что он есть самостоятельное вещественное целое, и изменения этой оболочки происходят настолько медленно и незаметно, что не могут убедить его в ошибочности такого взгляда. Однако ни один элемент человеческого тела и ни одна из составляющих души или механизма интеллекта не сохраняются, обновляясь постоянно за счет универсального источника Жизни. То из них, что принадлежит человеку сегодня, вчера принадлежало другому, а завтра перейдет к кому-то ещё. В физической форме происходят постоянные изменения. В телах живых существ отдельные ткани исчезают быстрее или медленнее, в зависимости от природы их сродства, и замещаются другими, на смену которым, в свою очередь, приходят новые. С течением лет человеческое тело меняет свои размеры, форму и плотность, выражая последовательно жизнерадостность юности, мощь и силу подлинной мужественности или красоту и изящество женственности, а затем — признаки старости, предвестия увядания и конца жизни данной конкретной формы.

Не меньше меняется и душа. Меняются чувства и желания, меняется сознание, и воспоминания теряют свою яркость. Во взрослом возрасте человек смотрит на всё иначе, чем в детстве; объём его знаний увеличивается, интеллект растет медленно, и на ментальном, как и на физическом плане отдельные виды деятельности прекращаются, когда накопленная энергия полностью расходуется на другие виды деятельности или преобразуется в иные формы.

Низшие материальные элементы в человеке изменяются быстро, более высокие — медленнее, но только высшие принципы непреходящи. По сути, единственное, что принадлежит человеку, — это природа его шестого принципа в соединении с седьмым. Тот, чьи интересы связаны с более низкими принципами, оказывается поглощен заботами о том, что не является его достоянием, а лишь одолжено у Природы. Он радуется, получая их в свое распоряжение, в результате чего у него возникает иллюзия, что они — неотъемлемая часть его существа, и его воображение упивается этим мнимым обладанием. Но эти принципы имеют к нему не больше отношения, чем одежды, которые он носит; единственное истинное «Я» человека — внутренняя природа, и тот, кто перестает опираться на неё, теряет всё, что у него было.

Поистине, царицей среди иллюзий является иллюзия, именуемая «деньги», которая властвует во всем мире. Деньги выражают принцип справедливости, и их назначение состоит в том, чтобы дать каждому возможность получить за свой труд равноценную замену. Если мы хотим иметь денег больше, чем нам положено, мы претендуем на чужое и нарушаем божественный принцип правды. Присваивая труд и не платя за него эквивалентную ему сумму, мы обходимся с другими несправедливо, а сами отпадаем от принципа правды — эта потеря куда серьезнее, чем потери тех, кого мы обманули в деньгах.

Деньги как таковые — иллюзия, реален лишь принцип справедливости, который они представляют. И тем не менее, как мы видим, весь мир лежит у ног этой формы. Бедняки требуют денег, а богатые жаждут получать их всё больше, стремясь добиться наибольшей возможной прибыли, отдавая взамен самый минимум. Священнослужители спасают души, а доктора исцеляют тела за деньги; закон готов продаться тому, кто может и хочет платить, и достоинство человека выражается в цифрах, определяющих количество шиллингов и фунтов, которые он называет своими. Беднякам угрожает голод, а богатым — последствия чрезмерного изобилия, и некоторые богачи пользуются бедственным положением бедняков, чтобы обогатиться ещё больше. Наука прилагает все усилия, чтобы обеспечить людям все больший материальный комфорт. Она преодолевает ограничения, налагаемые пространством и временем, и обращает ночь в день. Изобретаются новые машины, благодаря которым работу, раньше требовавшую тысячи рук, теперь может выполнять и ребенок, и таким образом экономится огромное количество усилий и труда. Но подобные попытки удовлетворить стремление к комфорту только усиливают жажду. То, что прежде считалось роскошью, ныне становится необходимостью. Иллюзии порождают иллюзии, и желания возбуждают желания. Люди потеряли из виду принцип и поставили на его место золотого тельца. За производством следует перепроизводство, предложение превосходит спрос, труд оплачивается нищенски, и на этой гнилой почве вырастают грибы монополий. Чем больше приспособлений использует человек в борьбе за существование, тем она становится яростней. Самая возвышенная из способностей человека, его интеллект, призванный стать нерушимой основой для его высочайших устремлений, вынужден трудиться ради удовлетворения животных инстинктов и на благо тела, в то время как дух голодает и пребывает в нищете в царстве правды.

Из любви к себе возникает любовь к обладанию — многоголовое чудовище, чьи вожделения ничем нельзя утолить. Ближе всего к иллюзии «я» стоит иллюзия любви. Истинная любовь не иллюзорна, она есть сила, объединяющая миры, и неотъемлемая принадлежность духа; но иллюзия любви — не любовь, а только её тень. Единственное побуждение истинной любви — счастье того, к кому она обращена, но животная любовь заботится о себе и хочет лишь обладания. Истинная любовь может существовать даже после того, как форма распалась; любовь ложная умирает, когда разрушается форма, с которой она была связана.

Идеальная женщина есть венец творения и имеет право на любовь мужчины. Существо мужского рода, которое не любит природу женщины, является лишь подобием мужчины, мужчина не является завершенным существом, если не пользуется любовью женщины. Человек не любит красоту, когда в нем самом её нет. Но мужчина, который любит только женскую привлекательность, а не саму женщину, будет отвергнут. Если мужчину влекут к женщине лишь инстинкты, она увидит его слабость и не примет его. Случается, что сознание своей притягательности развивает в женщине тщеславие и она радуется даруемым этой притягательностью победам, но умная женщина смотрит на жертв подобных влечений с сочувствием и жалостью, но не считает их надежной опорой.

Мужчина любит красоту, а женщина любит силу. Мужчина, который является рабом своих желаний, слаб и не способен внушить уважение женщине, любовь которой он хочет завоевать. Увидев, как он мечется, понукаемый своими животными инстинктами, она едва ли сможет впредь смотреть на него как на своего защитника и бога.

Мужчина воплощает Разум, а женщина — Волю. Если воля находится в гармонии с разумом, они становятся одним. Если они противостоят друг другу, возникают иллюзии.

Еще одной иллюзией является жажда физической жизни, хотя тот, у кого нет собственной природы, действительно может страстно стремиться к ней, поскольку, потеряв свою природу, он, теряя жизнь, теряет всё. Люди цепляются за иллюзию жизни, поскольку они не знают, что такое жизнь. Они скорее готовы претерпеть унижение, бесчестие и страдания, чем умереть. Нигде то упорство, с которым человек держится за жизнь, не проявляется так наглядно, как при панике, вызванной внезапно возникшей иллюзией страха. В толпе звучит крик об опасности — и сразу же начинается битва за жизнь. Мужчины, забыв свое достоинство, топчут ногами женщин, а женщины, забыв свой пол, вступают в бой за животное существование. Но что делает жизнь столь желанной, что ей в жертву приносится внутренняя природа? Отдельная жизнь — это лишь одно из тысячи подобных же временных состояний, через которые природа человека проходит на своем пути к совершенству, и останется ли он в одном из пунктов на срок более долгий или более краткий, едва ли имеет для него большое значение. Самое лучшее, как человек может распорядиться своей жизнью, — это принести её в жертву, если потребуется, ради блага других, поскольку это деяние укрепит его собственную природу, в которой заключен источник жизни и сила, благодаря которой человек окажется способен вновь одеться в форму.

С другой стороны, тот, кто уклоняется от битвы жизни из эгоистических устремлений или из-за того, что боится продолжать борьбу, не добьется избавления. Пожелав уйти из жизни, он может разрушить свое тело, но закон не обмануть. Жизнь его будет продолжаться, пока не истечет естественный её срок. Разрушить её не в человеческих силах, он может только лишить самого себя орудия, которое дает ему способность действовать. Такой человек подобен тому, кто должен исполнить некую работу и при этом выбрасывает инструмент, с помощью которого её можно сделать. Напрасны будут все его сожаления.

Такую же иллюзию представляет собой огромная область человеческой деятельности, которая именуется «наукой». Истинное знание делает человека свободным, но ложная наука превращает его в раба чужих мнений. Множество людей тратят свои жизни на то, чтобы узнать глупости, и пренебрегают истинным, ошибочно принимая непрочное и преходящее за вечное. Правда, обычно их стремление к познанию диктуется не желанием узнать истину, иначе они не отвергали бы её, когда она предстает их глазам. В большинстве случаев познание для них — не цель, а средство, позволяющее им считаться учеными, в то время как подлинные их устремления направлены на то, чтобы обрести богатство, положение в обществе и славу, либо на то, чтобы удовлетворить собственное любопытство. Истинное же богатство нации или человека составляют не интеллектуальные достижения, а моральные и духовные обретения, которые одни пребудут вечно.

Ничто так не способствует возникновению крайней степени эгоизма, как высокоразвитый интеллект без соответствующего роста духовности, и кто сомневается в справедливости этого утверждения, пусть посмотрит на ту мелочную зависть, которая распространена повсюду среди представителей ученых профессий. Кроме того, высокий интеллект дает человеку преимущества перед людьми менее образованными, которые он может использовать в своих интересах, и если такой человек не обладает большой моральной силой, он не сумеет совладать с искушениями, встающими у него на пути. Величайшими злодеями и преступниками становились люди высокоинтеллектуальные. Развитый интеллект необходим для понимания духовных истин, после того как они восприняты, но воспринять их с помощью только одного интеллекта, без духовности, нельзя, ибо они постигаются лишь силой духа. Поэтому в первую очередь важно развивать способности к духовному восприятию, развитие интеллекта происходит во вторую очередь, поскольку иначе он, с точки зрения подлинных интересов человека, будет бесполезен. «Блажен, кого учит истина не с помощью преходящих символов и слов, а своей исконной силой; не тому, что кажется, а тому, что есть» [47].

Любовь к власти и славе — тоже иллюзия. Подлинной властью наделен только дух. Если меня слушаются, потому что я богат, то слушаются не меня, а моего богатства. Если меня называют сильным, потому что я обладаю властью, это не я силен, а власть, которой я облечен. Богатство и власть подобны ореолу, окружающему человека, и часто они исчезают так же быстро, как и появляются. Слава нередко осеняет того, кто её не заслуживает, и самых высших почестей достиг тот, кто может сам уважать себя за свои деяния.

Подавляющее большинство людей не выбирают ни место, ни обстоятельства своего рождения, поэтому никто не вправе презирать другого из-за его национальности, религиозных убеждений, цвета кожи или роли, отведенной ему в этом мире. Общественное положение — иллюзия, порожденная цепью других иллюзий; оно никак не связано с сущностной природой человека. Исполняет ли актёр роль короля или слуги, никто не попрекнет его, если он играет свою роль хорошо.

Почет и хулу приносит не положение.
Играй хорошо свою роль — вот секрет уважения.
А. Поуп

Есть и другие иллюзии, которые приходят непрошеными и не покидают нас, хотя их присутствие никого не радует. Эти незваные гости — страх, сомнения, угрызения совести, как и другие иллюзии, порождены тем, что человек не знает истинной своей природы и меры своих возможностей. Случается, люди боятся некоей мстительной силы, которой на самом деле нет, и могут умереть от ужаса перед несуществующим злом. Они часто страшатся следствий тех причин, которые, тем не менее, сами же продолжают создавать, и гадают, удастся ли им обмануть закон, не зная, что истинный человек сам есть закон и обмануть его нельзя. Каждое действие создает причину, которая влечет за собой следствие, и это следствие воздействует на того, кто создал причину, — неважно, почувствует он это воздействие в настоящей своей жизни или в следующей. Чтобы избежать последствий, вызываемых той причиной, которую он сам создал, человек может попытаться стать другим. Его низшие принципы, которые ввергли его в заблуждения, будут страдать, но если ему удастся объединить свою природу с высшими принципами и тем самым превратиться в существо с другой природой, их терзания не будут иметь для него большого значения. Таково единственное разумное философское объяснение «отпущения грехов», и священники могли бы отпускать грехи, если бы были способны обратить грешника в святого или управлять законом кармы. Это, однако, под силу сделать лишь самому «грешнику», получившему, возможно, наставления от кого-то мудрого. А чтобы наставлять другого относительно законов или его собственной природы, человеку безусловно необходимо знать самому эти законы и постичь истинное строение человека.

Разум — спаситель человека, невежество же — его вечные муки. Разум есть та сила, с помощью которой ум человека может познать истину, а в свете истины растают тени сомнений, страха и раскаяния.

Разум рассеивает иллюзии благодаря силе воли. Когда воля бездействует, воображение послушно любым влияниям, и в уме возникают отражения всех картин, присутствующих в астральном свете, без какого-либо их отбора или сортировки. Когда разум не направляет воображение, в уме рождаются несвязные фантазии и галлюцинации. Пассивный провидец спит наяву и способен ошибочно принять свои сны за реальность, однако эти видения могут быть как его собственными иллюзиями, так и впечатлениями от дрейфующих туда-сюда идей, овладевших податливым умом, и тогда эти впечатления будут правдой или ложью в зависимости от того, откуда они пришли. Изобретены разные способы, чтобы на время приостановить критическую работу воли и сделать воображение ненормально податливым, и все они вредны ровно настолько, насколько эффективны. Древние пифии пытались повысить свою и без того аномальную восприимчивость, вдыхая ядовитые испарения; дикари и народы, стоящие на низком уровне развития цивилизации, порой применяют яды или кружатся в танце до тех пор, пока деятельность разума не приостановится; другие используют опиум, кендырь и прочие наркотики, которые не только подавляют их волю и лишают их памяти, но и возбуждают мозг, порождая болезненные фантазии и иллюзии. Предсказатели судьбы и ясновидящие концентрируют своё внимание, прерывают течение мыслей и приводят свой ум в пассивное состояние всевозможными способами, и образы, которые им являются, могут оказаться правдой, но могут и ложью. Есть люди, которые смотрят для этого в зеркало или в кристалл, в воду или чернила, но посвященные, не отказываясь от использования разума, достигают необходимой податливости воображения тем, что сохраняют, при любых обстоятельствах, ясное спокойствие души. Если воды в озере волнуются, мы сможем увидеть лишь искаженные картины того, что отражается в нем, и так же если элементы внутреннего мира находятся в беспорядке, если эмоции борются друг и другом, а кипение страстей смущает ум, если небеса души скрыты за тучами предрассудков, затемнены невежеством и миражами безрассудных желаний, правильные образы видимых вещей будут искажены. Божественный принцип в человеке остается сам по себе неизменным и нерушимым, как отражение звезды в воде, но пока обитель его не станет чистой и прозрачной, его лучи не пробьются сквозь стены, которыми он окружен. Чем больше ярятся эмоции, тем в большее смятение приходят воля и ум, и духу приходится отступать в свою внутреннюю темницу; либо, если он полностью утратил своё господство над разумом и душой, он может быть изгнан неподвластными ему силами и, сломав дверь тюрьмы, вернуться к своему источнику — в таком случае человек остается просто живым организмом, в котором духовный принцип прекратил всякую деятельность [48].

Тот, кто вынуждает свой разум перестать контролировать воображение, теряет одно из важнейших преимуществ человека и подвергает себя опасности. В нормальном состоянии разум до некоторой степени направляет воображение, в противном случае эту роль может взять на себя чужая воля, либо воображение будет скитаться без руля и ветрил под воздействием внешних условий. Спящий не контролирует действия, которые он совершает во сне, хотя ему может казаться, что он задействует свою волю. Вещи, которые он видит, для него реальны, и он не сомневается в их вещественности, в то время как внешние материальные предметы для него не существуют, и даже сама возможность их существования не присутствует в его сознании. Ему может сниться, что перед ним яма и он хочет перепрыгнуть её, но на самом деле он не прилагает к этому свою волю, а только следует побуждениям, возникшим у него во время бодрствования. Человек, находящийся в трансе, иногда настолько подпадает под влияние «магнетизера», что его собственная воля совершенно перестает работать, и он следует только за воображением «оператора». Каналы его внешних чувств перекрыты, он живет полностью в субъективном мире, где нет места материальным объектам и в который эти объекты никоим образом нельзя ввести. В то же время, всё, что он видит, для него реально, и если оператор создает в его воображении пропасть, представленную, может быть, меловой чертой на полу (эта черта нужна, чтобы помочь воображению оператора), «субъект», приблизившись к ней, испытает ужас, ровно такой же, какой охватил бы его в нормальном состоянии, если б у ног его разверзлась пропасть, и этот ужас отразится на его лице. Если же оператор окажется настолько жесток, что заставит находящегося в трансе прыгнуть в пропасть, это может иметь для того самые серьезные последствия. Выпив стакан воды, превращенный волей «месмериста» в воображаемое вино, гипнотизируемый может опьянеть; а если воду обратить в воображаемый яд, им можно отравить или даже убить впечатлительного человека. Сильный месмерист может создать чудесную или устрашающую картину в своём уме и, передав её с помощью воли в ментальную сферу восприимчивого человека, заставить его — даже в нормальном состоянии — наслаждаться или страдать, а образы, порожденные в уме последнего, в свою очередь, могут быть переданы другим и восприниматься ими.

Если «медиум» отдаёт кому-то или чему-то право распоряжаться своим воображением, он превращается в его слугу. Это может быть другой человек либо идея, эмоция, страсть, и сила их воздействия на пассивного медиума будет пропорциональна проявляемой ими активности. В такой же роли иногда выступает элементал, астральное тело или злонамеренное влияние, и тогда медиум становится эпилептиком, маньяком или преступником. Человек, который позволяет распоряжаться своим воображением без разбора всем неизвестным силам, поступает столь же безумно, как тот, кто доверяет свои деньги и ценности первому попавшемуся незнакомцу или бродяге, который предложит ему это.

Степень развития и направленность воображения сильно влияют на то, как человек видит и оценивает вещи и события. Для дикаря скульптура Минервы, возможно, предстанет просто забавным куском камня, а прекрасная картина — куском ткани, испачканным красками. Жадный скупец, глядя на красоты природы, думает только о том, какую денежную ценность они представляют, в то время как для поэта лес населен феями, а водоём — ундинами. Художник находит красоту в формах плывущих облаков и нагромождениях камней в горах, и для того, кто в душе поэт, любой знак, данный Природой, обращается в поэму, навевает новые мысли; но трус бредет по жизни с хмурым лицом: в каждом углу ему видится враг, и в мире нет для него ничего привлекательного, кроме собственного маленького «я». Человек, которому нельзя верить, всегда подозрителен, вор боится, как бы его не обокрали, а насмешник и сплетник очень обижается на болтовню других.

Впечатления, оставленные в душе человека работой его воображения, могут быть очень яркими и оказывать влияние на всю его личность. Они могут исказить или изменить черты лица или заставить человека в одночасье поседеть; они способны оставить мету, или убить, или изуродовать или переломать кости ещё не родившегося ребенка и привести к тому, что следы увечий, нанесенных одному человеку, будут видны на теле другого, с которым он связан симпатической связью. Они куда действеннее лекарств, обычно предлагаемых в аптеках, они вызывают и исцеляют болезни, порождают видения и галлюцинации и могут быть причиной стигматов у так называемых святых. Воображение творит чудеса, сознательно или бессознательно, во всех царствах Природы. Мы видим много примеров защитной окраски, то есть близкого совпадения окраски животного и основных цветов той среды, в которой оно живет, и говорится, что причина этого лежит в мощном воздействии этих цветов на воображение животного во время вынашивания потомства. Изменив среду обитания животного, можно добиться изменения через какое-то время его окраски. Полоски тигра, как утверждается, соотносятся с высокой травой, растущей в джунглях, а пятна леопарда напоминают пятна света, пробивающегося сквозь листву [49]. Силы Природы, на которые влияет воображение человека, воздействуют на воображение Природы и порождают стремления на астральном плане, в процессе эволюции находящие своё воплощение в материальных формах. Таким образом пороки и добродетели человека обращаются в объективную реальность, и если душа и ум человека делаются чище, земля тоже становится чище и прекраснее, а пороки воплощаются в виде смертоносных рептилий и ядовитых растений.

Но впечатления, отложившиеся в душе, не исчезают, когда кончается жизнь человека на физическом плане. Нечто, внезапно испугавшее человека или как-то иначе поразившее его воображение, может оставить впечатление, сохраняющееся не только всю жизнь, но и за её пределами. Например, человек, целую жизнь веривший со всей искренностью в вечное проклятие и адское пламя, может, перейдя в субъективное состояние после смерти, действительно узреть все ужасы ада, которые наворожило за долгие годы его воображение. Его не погребли заживо, физическое тело на самом деле умерло, но испуганная душа, увидев перед собой все ужасающие порождения своего собственного живого воображения, кидается назад, к отброшенному телу, и цепляется за него в отчаянии, ища защиты. Сознание личности возвращается и обнаруживает себя живым в могиле, где оно либо испытает вторично все мучения смерти, либо, выслав астральную форму искать поддержки у живых, станет вампиром и продлит на какое-то время своё внушающее ужас существование [50]. Такие беды в христианских странах совсем не редки, и лучшее средство против них — разумное воспитание или кремация тела сразу после смерти.

В другом случае осужденный за убийство человек, который заботами священника был «обращен» и «подготовлен» к тому, чтобы взойти на виселицу, и который уверовал твердо, что грехи его прощены и что ангелы ожидают его, чтобы принять в свои объятия, может, переходя в субъективное состояние, также видеть перед собой то, что сотворено его воображением, пока иллюзорное видение не померкнет.

На стадии после смерти и в условиях дэвачана воображение не создаёт новых особенных форм и не способно воспринять новые впечатления, но, так сказать, живет всей суммой впечатлений, запасенных за время жизни, которые могут развертываться в бесчисленных вариациях душевных состояний, выраженных символически в соответствующих субъективных формах и существующих какое-то время, пока сила их не иссякнет. Эти состояния души можно назвать иллюзорными в том же смысле, как можно назвать иллюзорными формы и события физической жизни, а пребывание на небесах или в аду мы вправе именовать сном, настолько же, насколько мы именуем сном пребывание на земле. Сон жизни отличается от сна после жизни лишь тем, что во время первого мы можем использовать свою волю, чтобы направлять и контролировать наше воображение и действия, при том что в течение второго такое руководство отсутствует и мы пожинаем то, что посеяли, приятно оно или нет. Ни одно устремление, будь оно к доброму или к дурному, не пропадает втуне. Тот, кто на земле стремился в своём воображении к высокому идеалу, найдет его на небесах; тот, кого желания тянули вниз, опустится на их уровень. Нет рая и ада кроме тех, которые человек творит для себя, но они, тем не менее, могут существовать для него реально и долго. Мы видим каждый день мужчин и женщин, живущих в адских безднах, которые они сами создали и из которых не смогут уйти до тех пор, пока сила, сотворившая эти бездны, не утратит всю свою мощь. Если мы хотим обеспечить себе счастливое существование после смерти, надо добиться его при жизни, управляя дурными побуждениями и развивая чистое и возвышенное воображение.

Надёжнейший способ стать счастливым — это подняться над точкой зрения собственного «я». Люди ищут развлечений и забвения, но, забывая о времени, они забывают своё «я» и, забыв о себе, испытывают радость. Иллюзия на время делает человека счастливым, поскольку, наслаждаясь иллюзией, он забывает о своем собственном «я», поэтому для тех, кто не способен стать выше собственного «я» иным способом, иллюзия может быть полезна. Очарование музыки заключается в том, что она заставляет личность раствориться в гармонии звуков. Если мы смотрим спектакль и сопереживаем происходящему, мы забываем собственную жизнь и печали, растворяясь, так сказать, в личности актера. Актер, умеющий привлечь к себе внимание, привлекает и наши персональные сознания и вдохновляется нашим воодушевлением; артисту, которому аудитория отказывает в своих симпатиях, будет трудно играть хорошо. Оратор, каждое слово которого находит отклик у слушателей, черпает вдохновение у тех, к кому обращается; это они выражают через него свои чувства: во время речи он может забыть начисто всё, что собирался сказать, передав вместо этого настроения своей аудитории. Никаких «духов» не требуется, чтобы вдохновить вдохновенного оратора, для этого, если он достаточно восприимчив, достаточно просто мыслей присутствующих.

Когда мы входим в собор или храм, чья архитектура, дышащая величием и торжественностью, пробуждает душу; когда музыка обращается на своём языке к нашему сердцу и уносит его прочь от земли; когда красота и аромат цветов даруют нам покой и забвение своего «я» — все эти иллюзии могут сделать нас на время счастливыми в той мере, в какой они сумеют лишить нас сознания собственной личности и своего «я», и как таковые они неизмеримо лучше, чем другие, обращающиеся к низшему «я» персоны. Но если мы ищем истину во внешней форме, вместо того чтобы искать её в принципе, который эта форма представляет, это заведет нас во тьму, а не выведет к свету. Если мы считаем, что изображения божеств представляют неких реально существующих личностей, мы осознаём и свою собственную личность по отношению к якобы личностному божеству, и в таких случаях вместо расширения сознания происходит его концентрация на нашем собственном «я». В силу этого вера в персонифицированных богов укрепляет иллюзию «я»: она превращает человека в труса; она заставляет его просить о милостях, которых он не заслужил, в ущерб людям, их достойным; на ней зиждется власть священнослужителей, и благодаря ей лживый прелат восседает на троне, с которого истинный Бог был изгнан. Такое неправильное понимание принижает достоинство мужчин и лишает чистоты женщин, и религиозные системы, основанные на подобных практиках, заставляют человека деградировать, вместо того чтобы возвышать его характер. Тот, кто поднялся к жизни превыше иллюзии формы и осознал существование истинного Бога в своём сердце, не нуждается ни в каких иллюзорных формах, привлекающих его внимание. Он носит храм внеформенного и вечного Бога в своей душе и поклоняется этому Богу не церемониями и ритуалами, а вечной любовью.

Цепляясь за иллюзии, мы открываем путь страданиям; если счастье зависит от формы, оно исчезнет, когда перестанет существовать форма. Постоянное счастье можно обрести лишь в состоянии бесформенном и безличностном. Лишь когда низшая личностная природа человека, со всеми её иллюзиями, станет для него бесполезной, бессмертный человек, освобожденный от притяжения материи, сможет подняться в царство вечной истины.

Глава VII. Сознание

Я есмь.
Библия

Всё, что существует во Вселенной, есть проявление Мирового Разума. Поэтому всё само по себе есть разум и существует как таковое в Абсолюте, однако о существовании, связанном с формой, можно говорить только там, где вступают в действие ощущение, восприятие и сознание. Термин «сознание» означает осознание существования, относящегося к определенной вещи. Сознание в абсолютном смысле есть бессознательное по отношению к вещам. Сознание означает знание и жизнь, отсутствие сознания — невежество и смерть. Несовершенное знание характеризует отношение к объекту познания несовершенного сознания; высочайшее возможное для сознания состояние — полное постижение истины.

Вещь не существует для нас, пока мы не осознаем её существования. Человек, который не сознаёт собственного существования, лишен сознания и покуда, для всех практических целей, имеющих касательство к нему, мертв. Нельзя постичь своего существования, не испытав и не осознав его, и оно становится действительным с того момента, как оно осознано. Если человек является законным обладателем многих миллионов, но не знает этого, он никаким образом не может распоряжаться ими или извлекать из этого выгоду. Некто может присутствовать при произнесении самой блестящей речи, но если он не слышит, что говорится, её для него все равно что нет. Каждый человек наделен сознанием, но если он никогда не прислушивается к его голосу, связь между ним и его сознанием порвется, и оно станет мертво для него в той мере, в какой он утратит способность слышать. Символы имеют смысл для того, кто понимает их значение, но несведущий не видит и не воспринимает ничего, кроме формы, которая для него бессмысленна.

Человек может быть жив и наделен сознанием по отношению к одним вещам и мертв и лишен сознания по отношению к другим. Бывает, что одни его способности задействованы и осознаны, а другие не сознаются и до времени не работают. Человек, слушающий внимательно музыку, порой не осознаёт ничего кроме звуков; тот, кто взирает с восхищением на некую форму, сознает только то, что он видит; а тот, кто страдает от боли, случается, не осознает ничего кроме отношения, связывающего его и ощущение боли. Погруженный в свои мысли способен почувствовать себя в полном одиночестве среди толпы и, оказавшись на грани гибели, не сознавать опасности. Кто-то может обладать силой льва, и это не даст ему ничего, пока он не осознает, чем владеет; и человеку не обрести бессмертия до тех пор, пока он не осознает вечность жизни. Чем лучше человек научится сознавать истинное свое положение в мире сущего, тем более сознательным становится его существование. Если он не понимает своего места, он обманывается. Познав полностью себя и окружающее, он осознает свою силу, научится применять её и станет адептом.

Чтобы осознать существование вещи, надо воспринять её. Воспринять — значит войти с ней в соприкосновение и ощутить наличие этого отношения. Осознание возникает, следовательно, там, где возникают ощущения, но осознание истины следует за ощущением и восприятием формы лишь в том случае, если воспринимается и понимается принцип, существующий в этой форме. Если нас знакомят с человеком, которого мы не знаем, мы воспринимаем его внешность и то, как он одет; мы сознаём его существование как формы жизни, но не знаем ничего о его истинном характере. Его внешность может быть располагающей, и при всём том он окажется обманщиком; новый элегантный костюм не исключает плохого характера человека. В здоровом теле может скрываться больная душа, и отличные рекомендации и характеристики могут оказаться обманом. Если мы хотим узнать истинный характер человека, мы должны увидеть его воочию. Можно посмотреть человеку в глаза и слить свое сознание с его сознанием: тогда душа будет говорить с душой, они войдут в соприкосновение друг с другом, и тот, кто может осознать природу этого отношения, никогда не обманется. Такое постижение истины непосредственным восприятием является одной из способностей, которая на данной стадии эволюции у человека ещё недостаточно развита. Это — шестое чувство, которое присутствует только как почка на древе жизни, в то время как другие пять уже раскрылись полностью. Седьмое чувство, которое тоже заложено в человеке, доступно только посвященным.

Поскольку всё сущее имеет троичную природу, существуют три разновидности восприятия: физическое восприятие, восприятие души и духовное восприятие; первое достигает оболочки вещей, второе — их души, третье — внутреннего центра. Видеть — значит представлять вместе с органом зрения. Мысль, направленная на внешнюю оболочку воспринимаемого объекта, узрит только оболочку; мысль, осознающая в центре, узрит центр.

Всё сущее существует в Мировом Разуме, и ничто не может существовать вне его, поскольку Мировой Разум включает в себя всё и, значит, нет никакого «вне». Восприятие — способность разума, посредством которой он учится познавать, что происходит в нем самом. Сила сознания, рассеянная везде и повсюду во Вселенной, в силах была бы охватить всё происходящее в любой точке пространства, могла бы быть связана со всем, что в нём находится. Сила сознания, привязанная к материальной форме, может охватить лишь то, что входит в соприкосновение с этой формой. Чтобы две вещи вошли в соприкосновение, они должны воздействовать друг на друга, или, иными словами, должны возникнуть действие и противодействие.

Из воздействия Мировой силы Разума и сопротивления формы рождаются физические ощущения. Не может быть восприятия без сопротивления. Если бы наши тела были совершенно прозрачны для света, мы не воспринимали бы свет, поскольку он не может освещать сам себя. Астральный свет пронизывает наши тела, но мы (в обычных условиях) не способны видеть его, поскольку физическое тело не препятствует ему, а астральное тело, как правило, бездействует. У большинства человечества астральные тела пока еще только становятся местом жизни и деятельности и потому не осознают полностью своего существования, но когда физическое тело спит и жизнь переходит от внешнего к внутреннему человеку, астральный человек может осознать существование этого более высокого света и узреть его в виде прекрасных звезд или сияния, наподобие того, которое возникает, когда электрический свет проходит через хрустальный шар.

Возможно, в процессе развития элементов, образующих тело человека, была стадия, когда его оболочка представляла собой, так сказать, сплошные глаза, и вся поверхность её была чувствительна к свету. Но теперь тело защищает человека от интенсивного воздействия света, оставляя лишь маленькое отверстие в радужной оболочке глаза, сквозь которое свет может проникать внутрь, к более чувствительным нервным окончаниям. Противодействие, возникающее в форме в ответ на действие света, создало глаза. В подземных озерах нашли рыб, у которых нет глаз: там нет света и им не нужны органы, воспринимающие его или противодействующие ему. В тропических странах интенсивность света больше, и нервы человека потому нуждаются в более мощной защите, чем на севере. В силу этого у людей, живущих в тропиках, обязательно присутствует в коже темный пигмент, предохраняющий их обнаженные тела от воздействия тропического солнца.

У некоторых полуматериальных существ (элементалов) наружный покров недостаточно тверд, чтобы защитить их от земного света. Такие создания чувствительны к его воздействию — они могут жить только в темноте и являют свою силу лишь ночью. Если астральное тело человека испытает на себе всю мощь астрального света, не научившись предварительно противодействовать ему, объединяясь с более высоким принципом, оно будет разрушено — быстрее или медленнее в зависимости от того, какова интенсивность этого света. Мифические представления об «аде» и «чистилище» — отзвук этой разрушительной деятельности астрального света. Но подобное разрушение может и не сопровождаться никакими ощущениями — если астральное тело не обладает сознанием. Труп кремируют, и он этого не чувствует, астральное тело может распасться на элементы и не ощутить боли. Только когда жизнь ассоциируется с формой на любом плане существования, появляется чувствительность и сознание, а вместе с ними и боль.

Если бы наши тела были достаточно тонки, чтобы проходить через тела других, не чувствуя сопротивления, мы не ощущали бы ничьего присутствия. Если бы строение уха не было приспособлено к тому, чтобы воспринимать звуковые вибрации, слух был бы несовершенным. Способность к сопротивлению порождает чувствительность и боль.

Жизнь, чувствительность, восприятие и сознание могут быть изъяты из физического тела и пробуждены к действию в астральном теле человека. Астральный человек может таким образом осознать свое собственное существование, независимое от физического тела, и развить свои способности к ощущению. Он сможет тогда увидеть пределы, не существующие для физического зрения, слышать звуки, которые не слышит физическое ухо, осязать, обонять и чувствовать на вкус вещи, существование которых нельзя осознать с помощью физических органов чувств, и которые, соответственно, для них не существуют.

Проведенные научные исследования выявили много примеров того, как астральные чувства включаются в более или менее активную работу. Пророчицы из Прево, например, воспринимали множество вещей, которые для других не существовали; в историях святых содержится большое число примеров такого же рода, и современный «медиумизм» подтверждает существование таких высших чувств фактами, имеющими место чуть ли не каждый день. Если астральные чувства человека полностью пробуждены к жизни и активны, он способен воспринимать вещи, не пользуясь физическими чувствами. Он будет ясновидящим и яснослышащим, который может видеть, слышать, осязать, обонять и чувствовать на вкус астральные свойства вещей, существующих в телесных формах или вне их. Все дома населены привидениями и духами, но не все люди в равной степени способны видеть призраков, которые преследуют их, поскольку для того, чтобы воспринимать вещи на астральном плане, у человека должны быть развиты чувства, предназначенные для такого восприятия. Мысли — это «призраки», и только тот, кто способен видеть мысли, может видеть «призраков», кроме тех случаев, когда эти последние достаточно материальны, чтобы преломлять свет и быть доступными обычному зрению.

Материалистическая наука, изучая зрение, рассматривает формирование изображения на сетчатке глаза, но никак не поясняет, каким же образом эта картинка попадает в сознание данного разума. Если бы разум человека (его сознание) был заключен в его теле, человек не мог бы воспринимать ничего извне. В таком случае он, самое большее, видел бы мелкую картинку, возникающую на сетчатке, и внешний мир представлялся бы ему таким, какими видятся предметы в перевернутом бинокле, — маленьким и почти неразличимым, и у него не было бы никакой возможности общаться с этим миром. Но отражение, возникающее в физических глазах, служит лишь для того, чтобы привлечь внимание разума к объектам его восприятия, или — другими словами — возбудить внутреннее осязание, присущее разуму, чтобы разум осознал свое соприкосновение с объектами восприятия, объектами, находящимися внутри его сферы. Видимый человек является, так сказать, «косточкой» невидимого человека, сфера его разума окружает его со всех сторон, как незримая «мякоть», сливающаяся с Универсальным Человеком и простирающаяся далеко в пространство; и человек станет осознавать объекты, существующие внутри этой сферы, если осознает свое соприкосновение с ними.

Эта невидимая эфирная «мякоть» является столь же существенной частью человека, как мякоть персика — для персика, хотя знания материалистической науки ограничиваются только «косточкой». Однако же у каждого человека такая сфера есть, и она пересекается со сферами других людей, в результате чего возникает симпатия или антипатия, в зависимости от того, находятся ли присутствующие там элементы в согласии или в разладе. Слепой лишен возможности воспринимать внешние объекты с помощью физического зрения, поскольку его оптические нервы не способны побудить ум к осознанию своего соприкосновения с тем, что лежит вне физической формы данного человека, но при этом находится в сфере его разума. Великое множество событий может происходить в чьем-то разуме, но мы не сумеем воспринять их, пока наше внимание не будет привлечено к ним и они не войдут в наше сознание.

Разум может воспринимать то, что происходит на физическом плане, будучи побужден физическим зрением к осознанию своей связи с физическими вещами; он может воспринимать то, что происходит в сфере души, будучи пробужденным к осознанию своего соприкосновения с этой сферой воздействиями, исходящими из него; или воспринимать духовные истины, если он побужден к осознанию своего соприкосновения с ними воздействиями, исходящими из безграничной сферы духа.

У физического тела есть органы зрения, чтобы уловить побуждения, необходимые для восприятия физических вещей; душа наделена своими астральными чувствами, чтобы улавливать подобные побуждения, необходимые для восприятия вещей, существующих в сфере души; дух обладает своими собственными возможностями восприятия, которые можно задействовать. Физическое тело порой спит и не воспринимает внешних объектов; астральные чувства могут быть неразвиты или неспособны откликнуться на побуждение, способность к духовному восприятию у большей части человечества пока еще не пробудилась, и люди ощущают присутствие духа лишь по неясному отблеску его света, как человек в полудреме иногда видит отсветы из-под закрытых век и не понимает, что это такое. Таким отблеском является сила интуиции, которая может действовать и до пробуждения духовного сознания.

У разума нет пределов, и потому расстояние не мешает ментальному восприятию: составляя единство с целым, разум соприкасается с каждой его частью, и как только он сознаёт свое соприкосновение с неким объектом в пространстве, он сознаёт существование этого объекта. Восприятие — это пассивное воображение, поскольку если мы воспринимаем объект, связь, в которую он вступает с нами, входит в наше сознание без каких-либо активных усилий с нашей стороны. Однако посредством активного восприятия, или воображения, мы можем войти в соприкосновение с удаленным от нас в пространстве объектом, переместив свое сознание. Благодаря этой способности нам под силу воздействовать на удаленный объект, если только мы сумеем создать в сознании правильный его образ. Сконцентрировав свое сознание на таком объекте, мы становимся, так сказать, сознательными в том месте сферы разума, где он находится. Вместо восприятия уже существующего отношения мы устанавливаем новое отношение между объектом и нами — однако такой способностью обладает лишь тот, кто её развил, и её можно использовать во благо или во зло.

Сознание есть существование, и состояния сознания столь же многочисленны, как и состояния существования. Каждое живое существо наделено своим сознанием, которое есть продукт его ощущений, и уровень этого сознания меняется, как только меняются получаемые существом впечатления — поскольку сознание есть восприятие отношений, в которые существо вступает с другими вещами, и если эти отношения меняются, сознание меняет свой характер. Есть единственный вид сознания, который никогда не меняется, поскольку его отношения с вещами никогда не меняются, и которое одинаково во всех персонах, поскольку все персоны находятся в одинаковых отношениях с ним. Это сознание существования per se, осознание того, что «я есмь». Оно не может измениться, поскольку существование per se никогда не меняется; его изменение привело бы к не-существованию или уничтожению всего. Это сознание есть у живущих, и оно остается единственным сознанием у умерших, чьи духовные силы не пробудились и чья ментальная деятельность на низших уровнях истощилась в камалоке и дэвачане.

Когда Абсолютная Единая Жизнь становится относительной в форме, она начинает жить в связи с формой; но уровень сознания зависит от уровня активности жизни, выраженного в организации её формы. У низкоорганизованной формы может быть чувствительность, но не интеллект, она не способна различать объекты, относящиеся к её познаванию себя и познаванию других. У устрицы есть чувствительность и сознание, но нет интеллекта и способности различать. Есть люди, которые обладают сильным интеллектом, но лишены сознания духовности, величия, справедливости, красоты и правды. Из сознания без рассудка и интеллекта возникает инстинкт. Такое полубессознательное сознание, или инстинкт, присутствует и на низших ступенях жизни, и у более высокоорганизованных существ, поскольку низшие создания ещё не достигли того уровня, на котором определенные действия могут направляться их собственным интеллектом, а на высоких стадиях некоторые такие движения становятся привычными, и для их совершения участие интеллекта больше не требуется.

Мышечная система исполняет привычные для неё действия, когда человек ходит или ест, без специального руководства интеллекта, как часы, которые, будучи один раз заведены, продолжают идти; и человек, у которого вошло в привычку поступать правильно и справедливо, будет действовать так инстинктивно, безо всяких размышлений и сомнений.

Каждому состоянию разума соответствуют свои способы восприятия, ощущение, инстинкт и сознание, и деятельность одного из них может перекрыть и подавить деятельность других. Некто, полностью отдавшийся ощущениям, вызванным неким физическим действием, не сознает в этот момент тяги духовного. Человек, находящийся под воздействием хлороформа, теряет всякую чувствительность к боли, но осознаёт всё, что творится вокруг. Вошедший в транс может бодрствовать на высших планах существования и совершенно не осознавать того, что происходит на физическом плане. Полубессознательная мышечная система может взять верх над интеллектом, либо мозг — вместилище сознания и интеллекта — управлять мышечной системой.

Человек может забраться на головокружительную высоту — на вершину башни или горный пик — и, если перила или ступени дают ему видимость опоры, совсем не поддаться панике. Его интеллект понимает опасность, но внушает неразумному животному человеку и мышечной системе, что угрозы нет, и таким образом человек вполне может и не упасть. Но если убрать опору, картина опасности, представшая разуму, поразит неразумные животные инстинкты всепоглощающей иллюзией страха, и катастрофа окажется неизбежной. Тело осознает притяжение бездны, у воли может не хватить сил сопротивляться стремлению тела последовать этому притяжению, и человек упадет.

Лишенная интеллекта мышечная система не сознает ничего, кроме притяжения земли. Элементы земли в ней преобладают, и если ею не руководят интеллект или воля, она пользуется любой возможностью последовать импульсам, порожденным этим притяжением. Астральное тело per se тоже не обладает интеллектом и, если не впитает интеллектуальность, исходящую от высших принципов, поддается притяжениям астрального плана. Эти притяжения создают эмоции, порожденные желаниями. Как физическое тело, если им не руководит разум, может упасть и разбиться, так и астральное тело, соблазнившись приманками любви и ненависти, может перестать слушаться интеллектуального принципа человека и устремиться к гибели. Животное сознание в человеке — это тот грубый инстинкт, который заставляет его искать удовлетворения своих естественных потребностей. Что представляет собой человек, когда его сознание не озаряет больше свет разума, можно увидеть на примере буйнопомешанных и иногда в случаях настоящей одержимости. В подобных ситуациях поступки человека однозначно определяются воздействующими на него импульсами, и когда рассудок вернется к нему, он не будет иметь представления о том, что натворил в безумии. В такое состояние может впасть один человек, а могут одновременно многие или даже целые народы: оно распространяется как эпидемия по закону индукции, как это видно по опыту некоторых случаев массовой «одержимости», имевших место в средние века [51]. Подобные явления часто наблюдаются при припадках истерии, во время религиозных собраний, театральных представлений, в атаке на врага и в других ситуациях, когда страсти толпы, накаленные до предела, заставляют людей совершать безумства, подвиги или другие деяния, которые они не хотели и не сумели бы совершить, руководствуясь только расчетами интеллекта.

Духовное сознание человека — это способность постигать истину непосредственным восприятием. Развитая полностью, она дает своему обладателю возможности, непостижимые для обычного человека. Он в состоянии объединить свое сознание с сознанием любого из людей, к которому не испытывает отвращения, связаться с любым человеком в любой части света, хотя тот не осознает его присутствия, если у него самого не развита до определенной степени способность к духовному восприятию. Если мы сконцентрируем свои мысли на каком-либо человеке или месте, высшие мысли-энергии, исходящие от пятого принципа человека, действительно перенесутся туда, поскольку мысли не скованы законами тяжелой материи, касающимися пространства и времени, и мы можем в одно мгновение увидеть мысленным взором любое место — далекое или близкое. Если мы были в каких-то местах прежде или в них есть что-то для нас притягательное, нам не составит труда их отыскать. Но в обычной ситуации наше сознание остаётся с телом. Мы можем даже сознавать свое присутствие там, куда устремились наши мысли, но, вернувшись в нормальное состояние, мы не сможем этого вспомнить, поскольку полуматериальные принципы нашей души, в которых заключена память, не были там и не сумели накопить впечатления и передать их физическому мозгу. Но если астральные элементы чисты настолько, чтобы не цепляться за тело, а последовать за мыслями, тогда наше сознание может отправиться с ними, перенесенное силой воли, и чем сильнее воля, тем легче этого достичь. Мы тогда посетим избранное место сознательно, зная, что мы делаем, и наши астральные элементы смогут принести память об этом посещении и запечатлеть её в физическом мозге.

Таков секрет того, как можно перенести астральное тело на расстояние. Этой способностью можно обладать от рождения или развить её практикой. Есть люди, у которых вследствие врожденных особенностей строения или болезни происходит, по их желанию или спонтанно, подобное разделение физических и астральных элементов, в результате чего их астральная форма может странствовать, сознательно или бессознательно, в отдаленные места или к находящимся далеко людям и благодаря одическим или магнетическим излучениям тела самого человека или других людей «материализоваться» в видимой или даже осязаемой форме.

Камарупа, или «тело желаний», может бессознательно подчиниться притяжению места, где оно хочет быть, пока физическое тело спит. При этом восприимчивые люди порой даже видят его, но оно не проявляет никаких признаков жизни или интеллекта; оно действует, как автомат и возвращается, когда физическое тело потребует его присутствия. Во время смерти, когда связь между низшими и высшими принципами ослабевает, подобное перенесение на расстояние маявирупы имеет место достаточно часто; астральное тело при этом может быть сознательным, думающим и полным жизни и являть собой подлинного человека.

Из записанных историй нам известно великое множество случаев, когда вследствие внезапного и сильного порыва чувств, например, желания увидеть какого-нибудь человека, жизнь в астральном теле становилась необычайно активной, и оно, уносясь прочь от физического тела, возникало как сознательное и видимое где-то в другом месте. Нечто похожее происходит и при ностальгии. Человек, разлученный с домом и друзьями, тоскует и мечтает увидеть родные места, и все его мысли и наиболее тонкие астральные силы обращены к ним. Он живет, так сказать, духовно там, в то время как его физическое тело прозябает в иных краях. Жизненные элементы по крупицам переходят всё больше и больше к этим астральным составляющим, оставляя в небрежении нужды физического тела. С человеком вроде бы не происходит ничего серьезного — небольшой жар, слабость, — а потом он умирает, то есть отправляется туда, куда влекут его желания, хотя физические органы чувств не проследят его путь.

Во время болезни или смерти происходит нечто аналогичное. Когда по какой-либо причине связь физической оболочки и астрального тела ослабевает, астральная форма может отделиться временно или насовсем от физической и последовать за более сильным влечением: тогда люди, одаренные «вторым зрением», сумеют её увидеть.

Более высокий, чем обычно, уровень сознания можно наблюдать во время транса и у сомнамбул, более низкий — во время алкогольного или иного вида опьянения. Когда человек находится в состоянии транса, сознание полностью сконцентрировано на более высоких планах, и разум может даже забыть о существовании физического тела. При опьянении же человек сознает лишь свое животное существование и полностью лишен сознания своего более высокого «Я». Сомнамбула во время приступа относится к своему телу как к некоему существу, отличному от её собственного «Я» и, в какой-то мере, порученному её заботам. Она говорит о нем в третьем лице, иногда прописывает ему что-то, как доктор больному, и часто её вкусы, наклонности и суждения оказываются полностью противоположными тем, которые характерны для нее в нормальном состоянии. Сомнамбулы нередко дают обещания и исполняют их, когда приступ проходит, хотя, очнувшись, не помнят, что вообще что-то обещали. Они могут безумно любить кого-то, находясь в трансе, и чувствовать к этому же человеку отвращение в нормальном состоянии [52].

Это высшее «Я», которое, кажется, столь мало заботится о земных тревогах, гнетущих и лишающих покоя низшие «я», и есть истинный человек, продолжающий жить и после того как тело личности, с которой он был связан во время земной жизни, перестанет существовать. Это и есть индивид, за долгую цепь воплощений находившийся в связи со множеством личностей, и из каждой он извлекал элементы, достойные того, чтобы сохранить их, и накапливал их у себя. За всю историю человечества лишь немногим удалось объединить свою личность с их же собственной божественной и безличной Атмой. Те, кто преуспел в этом, воистину достигли просветления, и им не надо более воплощаться.

Высший уровень духовного сознания достигается в состоянии самадхи. В этом состоянии тело впавшего в транс лишено всякого сознания и всех физических чувств. Его можно сжечь и закопать в могилу — это затронет истинного человека только тем, что он не сумеет вернуться в данное тело. Но пока его земная форма пребывает без сознания, его истинное «Я» живет осознанно в тех краях, куда не под силу проникнуть человеческому воображению; оно, возможно, участвует в деяниях, для нас непостижимых, в местах, откуда горько возвращаться к земным цепям.

Даже когда физическое сознание работает, сознание более высоких принципов может подняться до такого уровня, что тело практически не будет чувствовать боли. История сохранила для нас рассказы о мужчинах и женщинах, чьи души преисполнялись радостью, в то время как земное вместилище их подвергалось пыткам на дыбе или горело на костре.

Состояние самадхи не следует путать с обычным месмерическим трансом. Последний порой соответствует уровню восприятия посредством астральных чувств, и очень часто видения, возникающие при этом, создаются самим месмеристом. Иногда гипнотизируемый точно описывает место, в котором он никогда не был, при условии, что месмерист там был, а если в таком случае он видит в этом месте некий объект, который на самом деле там не присутствует, то, значит, месмерист вообразил его там.

Человек, по сути, живет двумя жизнями: одной — когда он полностью бодрствует, другой — когда глубоко спит. Каждой свойственны свои способы восприятия, сознание и опыт; опыт того более высокого уровня, который зовется «глубокий сон», в состоянии «бодрствования» мы не помним. На грани сна и пробуждения впечатления того и другого состояния пересекаются и смешиваются — это царство спутанных сновидений, которые обычно запоминаются, но редко содержат в себе истину.

Есть, однако, разные типы сновидений, и неправильно было бы отрицать, что некоторые из них могут принести пользу. Высшее «Я» порой пользуется тем, что низшее «я» во время полубессознательной дремы легко доступно влиянию, чтобы запечатлеть в нем нужные образы и предупреждение об опасности и преподать уроки, которые оно не в состоянии усвоить, пока физические чувства работают в полную силу и голос интуиции тонет в шуме борьбы между соперничающими эмоциями. Многие трудные проблемы были разрешены во сне, и в земном мире тоже можно увидеть проблески высшего света. Пока тело человека спит, разум его может войти в соприкосновение с другими разумами и получить опыт, которого он не будет помнить пробудившись. Но и в бодрствующем состоянии человек часто не помнит того, что испытал когда-то, хотя в тот момент происходящее было для него реальным и пережитым.

Обычно сознание человека возникает из смешения различных уровней ощущения и восприятия. В него проникают по крайней мере две разновидности влечений — «земных» и «огненных» элементов. Одна разновидность тянет его вниз, к земле, и заставляет крепко цепляться за материальные интересы и наслаждения, другая возносит в области неизведанного, заставляет забыть соблазны материи и, приближая человека к царству абстрактных идей Добра, Истины и Красоты, дает ему довольство и счастье. Величайшие поэты и философы сознавали эту двойственность сознания, его биполярность. Между двумя названными крайностями и помещаются все взлеты и падения сознания среднего человека.

Гёте выразил эту мысль в «Фаусте» примерно в таких словах:

Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела.

Одно влечение исходит от Духа, другое — от Материи. Силой Разума человек способен выбрать, какой дорогой он будет следовать, а сила Воли даст ему возможность исполнить то, что избрано. Он может сконцентрировать свое сознание полностью на низшем плане и, утонув в чувствительности, совершенно перестать осознавать более высокие устремления, но может и жить целиком на более высоких планах мыслей и чувств, дорасти до полного постижения красоты, реальности и истинности духа и умереть для приманок материи. Сознание эгоистичного и ограниченного человека замыкается в маленькой сфере, сознание великого и свободного разума преодолевает любые пределы, так что в конце концов человек видит, что оно охватывает всё пространство, что его восприятие способно открыть ему все тайны Природы. Немногим дано достичь такого состояния, и немногие поймут, что это возможно, но были люди, которые на пороге нирваны оказывались способны направить всю силу своего разума в центр, за пределы земного тяготения, и, пока их физические тела продолжали жить на нашей планете, их божественное «Я», покинув свою физическую оболочку, могло странствовать в межпланетном пространстве и видеть чудеса материального и духовного миров. Это самая высокая ступень посвящения, возможная на Земле, и для того, кто достиг её, тайны Вселенной будут открытой книгой.

Глава VIII. Бессознательное

Omne bonum a Deo, imperfectum a Diabolo.
Парацельс

Сознание — это знание и жизнь, отсутствие сознания — это невежество и смерть. Если мы сознаём существование какой-то вещи, мы знаем, что существует некое отношение между нами и этой вещью. Если мы перестаем сознавать её существование, ни мы сами, ни она не перестаем существовать, но мы становимся неспособны осознать её соприкосновение с нами. Как только мы осознаем такое соприкосновение, характер объекта, воспринятый сферой нашего разума, делается частью нашей ментальной организации. После этого он уже имеется в нашем сознании, и мы можем сохранить его там силой своей Воли, а если утратим — обрести вновь благодаря памяти и способности вспоминать. Знать объект — значит жить относительно него, забыть его — значит относительно него перестать существовать.

Отсутствие сознания, неведение и смерть поэтому — синонимы, и каждый мёртв в той мере, в какой он несведущ. Если некто не знает какого-то факта, он мертв относительно него, хотя может быть полон жизни во многих других отношениях. Мы не можем сознавать всё сразу, потому, по мере того как наши впечатления и мысли изменяются, меняются наше сознание и отношения с определенными вещами, и мы постоянно умираем для одних вещей и обретаем жизнь для других. Не может быть абсолютной смерти, ибо смерть означает прекращение существования, а существование, если оно есть, не может перестать быть. Абсолютное сознание не может исчезнуть, пока есть абсолютное существование, ибо Абсолют не перестает существовать относительно себя, и должен, следовательно, сознавать собственное существование. Ощущение «я есмь» сохраняется всегда, поскольку оно коренится в Абсолюте, но оно может существовать безотносительно к другим вещам и никоим образом не быть связанным с осознанием того, что существует что-либо еще помимо «меня самого». Относительные смерти и исчезновения сознания происходят ежеминутно, но мы их не замечаем. Мы встречаем на улицах сотни «трупов», совершенно мертвых и бессознательных в отношении того, что мы сознаем, и в отношении чего мы поэтому живы; но и мы сами можем быть мертвы для многих вещей, для которых другие живы и обладают сознанием. Только способность одновременно охватить своим сознанием всё сущее дает абсолютную жизнь без примеси смерти, но это невозможно, пока человек связан с личностью и формой, находится во взаимоотношениях с другими личностями и обладает потому только относительным существованием и сознанием.

Каждый принцип в человеке имеет определенную сферу сознания, и соответствующее ему восприятие возможно только в границах этой сферы. Любое создание мертво для тех видов деятельности, в которых оно не задействовано. Минералы лишены сознания с точки зрения работы интеллекта, но сознательны, если речь идет о земном тяготении; дух мертв для притяжения Земли и механических воздействий, но не для любви. Изменяя способ деятельности в принципе, мы создаем новый уровень сознания, ибо устанавливаем новые отношения другого порядка; прежняя деятельность угасает и возникает новая.

У обычного человека жизнь активнее всего в физическом теле, и он цепляется за жизнь этого тела, как будто это единственный возможный способ существования. Он не знает ничего об иных разновидностях жизни и потому можеть бояться умереть. Человек, сконцентрировавший свою жизнь и сознание в астральном теле, осознаёт другой, более высокий, уровень существования, и физическое тело имеет для него ценность лишь как инструмент, позволяющий, если необходимо, действовать на физическом плане. При физической смерти активность жизни сохраняется в более высоких принципах. Если мы, посредством неких оккультных операций, соберем всю нашу жизнь в более высоких принципах прежде, чем перестанет существовать наше тело, мы сумеем перешагнуть через смерть и жить независимо от своей физической оболочки.

Такое перенесение жизни и сознания вполне возможно. Его совершали многие, и другие еще совершат. Материальные элементы физического тела постоянно уничтожаются и обновляются. Если свести возникновение новых элементов к самому необходимому минимуму и одновременно переместить сознание от внешнего на внутренний план, можно постепенно заменять составляющие физического тела на более тонкие, до тех пор пока все физические молекулы не будут замещены более тонкими элементами астрального плана, и тогда человек перестанет нуждаться в физической пище и станет невидимым для физического зрения [53]. На такой труд, однако, уходит обычно не одно воплощение, и едва ли здесь можно добиться успеха с первой же попытки.

Никто не сочтет подобное изменение смертью, и однако, если говорить о физическом теле, это ни что иное, как медленная смерть, в то время как для истинного человека это воскресение к более высокой форме существования. Смерть — медленная или быстрая — есть ни что иное, как очищение, в процессе которого несовершенное уничтожается и делается бессознательным. Гибнет лишь то, что неспособно жить. Принципы не могут умереть, исчезают только их формы.

Человеческое тело — это инструмент, посредством которого проявляет себя жизнь; душа — это инструмент, с помощью которого являет себя дух. Если жизнь уходит из тела, оно начинает распадаться; если дух покидает душу, она распадается. Человек, в котором духовные принципы совершенно бездейственны, морально мертв, хотя его тело при этом может быть полно жизни, а душа разрываться от животных желаний. Такие бездушные живые трупы встречаются в светском обществе не реже, чем в толпе черни. Человек, в котором прекратил свою активность принцип разума, интеллектуально мертв, даже если в теле его играет животная жизнь; безумцы — мертвые люди, в которых продолжают жить только низшие принципы. Если душа покидает тело, оно умирает, но сама душа, если она слита с духом, остается жива; однако если её связь с духом прерывается до или после смерти тела, она существует еще какое-то время как действующая сущность, а потом энергия её иссякает и она распадается на элементы астрального плана.

Если физическое тело ослабело или повреждено настолько, что не способно больше служить жизненному принципу в качестве орудия его деятельности, оно перестает работать. Смерть может начаться в голове, в сердце, в легких, но жизнь сохраняется дольше всего в голове, и она может действовать там еще некоторое время после того, как тело внешне перестает проявлять всякие признаки сознания и жизнедеятельности. Мыслительные способности порой работают ещё в течение некоего срока, хотя чувствительность нервов потеряна. Они могут заработать даже более интенсивно, когда принципы разъединятся, и если все мысли умирающего обращены к отсутствующему другу, они могут запечатлеться в сознании этого друга, и, возможно, тот увидит призрак умирающего. Но в конце концов жизненное начало уходит и из мозга, и более высокие принципы отделяются, вместе с присущими им видами деятельности, жизнью и сознанием, оставляя пустую оболочку, маску и иллюзию. При этом совершенно не обязательно теряется способность осознавать окружающее в той его части, которая касается людей и вещей; исчезает лишь сознание, связанное с индивидуальной физической чувствительностью, — способность ощущать боль, вес, тепло, холод, голод и жажду, воздействующие на физическую оболочку. Когда жизнь человека покидает мозг, сознание переходит на другой уровень, поскольку человек входит в соприкосновение с вещами иного порядка.

«Принцип, являющийся носителем памяти, выходит из мозга, и все события иссякающей жизни предстают перед разумом. В сознании человека возникают одна за другой ярчайшие картины, и за несколько минут он проживает снова свою жизнь. Те, кто тонул, но был спасен, переживали это состояние. Самое сильное впечатление затмевает все остальные — они исчезают, чтобы явиться вновь в дэвачане. Никто не умирает бессознательно, даже если внешние признаки говорят о противоположном, даже к умирающим безумцам на время возвращается интеллект. Люди, оказавшиеся свидетелями столь торжественного и серьезного мгновения, должны постараться не потревожить, во внезапном порыве горя или других чувств, душу, прозревающую события прошлого и начатки будущего существования» (из письма посвященного).

Тот же процесс разделения периспри и физических останков ясновидящий описывает так: «Сначала я увидел свет красивого бледно-голубого цвета, в котором появилось маленькое яйцеподобное существо с тремя ножками вокруг головы. Оно не стояло на месте, а болталось туда-сюда, как надувной шарик в воздухе. Постепенно оно удлинилось до размеров тела, которое было густо окутано туманом или дымом. Я разглядел лицо, чертами напоминавшее то, которому предстояло вскоре окаменеть, только более светлое, гладкое и красивое, однако в нем чувствовалась некая незавершенность, то отсутствие выразительности, которое вы видим у новорожденных. С каждым вздохом, вырывавшимся из умирающего тела, эфирная форма обретала новые черты и становилась все совершеннее. Уже можно было различить ноги, но лежали они не рядом, как у умирающего человека, а одна на другой, и были согнуты в коленях, как бывает иногда у только что родившегося младенца. Тело, казалось, обволакивали облака густого тумана. Бесчисленное множество других призраков теснилось рядом. Когда всё было кончено, они медленно пропали из виду».

Это эфирное тело — телесная душа, или периспри, умершего человека. Она — не сам дух, но может быть еще связана с ним, как была связана в течение жизни. В ней еще сохраняются добрые и дурные наклонности, приобретенные за время жизни, если только её стремление к одному или другому полюсу не оказалось столь сильным, что высшие принципы отделились еще до или сразу же после физической смерти. Истинный человек являет собой безличную силу и существует независимо от формы; он принимает форму только для того, чтобы действовать на низших планах. Тот, кто цепляется за низшие планы, продолжит существование в форме; того, кто не желает формы, притянет внеформенное. Если дух человека возобладает над влечениями его низшего «я», это «я» не будет наделено сознанием и разрушится; но если человек цепляется за свою животную природу со всем жаром желания, центр сознания может утвердиться там, и ощущение личности может сохраняться какое-то время в четвертом принципе даже после того, как физическое тело умрет. Душа такого человека будет сознательной или полусознательной обитательницей камалоки.

Камалока — это «земля теней», аид древних греков и «чистилище» католической церкви. Её обитатели могут обладать, а могут и не обладать сознанием и интеллектом. Астральные души обычных людей сами по себе не разумны, но могут действовать разумно благодаря силе элементалов, которые напитывают их своим сознанием. Парацельс говорит следующее: «Каждый день умирают мужчины и женщины, чьи души ещё во время жизни подпали под влияние элементалов, которые руководили ими. Насколько же легче элементалам воздействовать на звездные тела таких людей и заставлять их делать то, что они, элементалы, хотят, когда их души лишились защиты, даваемой телом! Они могут использовать эти телесные души, чтобы передвигать предметы, переносить их в дальние страны и проделывать другие штучки в том же духе, которые непосвященному могут показаться чудесами».

Следовательно, уровень сознания, связанного с четвертым принципом (животной душой), после того, как из низшей триады жизнь и сознание ушли, может быть очень разным в зависимости от того положения, которое установилось, пока существовала связь с телесной оболочкой. Душа обычного человека с умеренными желаниями в камалоке не обладает достаточными сознанием и интеллектом, чтобы понять, что физическое тело умерло, а самой ей предстоит распасться; но душа человека, чье сознание было полностью сконцентрировано на собственном «я», может оказаться сознательной и мыслящей настолько, чтобы помнить прошлую жизнь и чувствовать свою неизбежную судьбу. Желая продлить свое существование, она может присоседиться к некоему живому существу, используя его организм в качестве прикрытия и сделав его одержимым. Не только слабохарактерные люди, но и животные могут стать жертвой подобных действий.

Для бесчувственного и бессознательного тела нет разницы, в каких условиях оно будет дальше существовать или же вообще исчезнет, поскольку оно не сознаёт своего существования; но для души, в которой от божественной искры интеллекта, возгоревшейся от шестого принципа, вспыхнули чувствительность и сознание, окружение немаловажно, ибо она может осознать его более или менее полно, в зависимости от того, насколько она сама сознательна. И то, что будет окружать его после смерти, человек творит для себя сам в течение жизни — своими мыслями, словами и делами.

Мысли материальны и плотны для тех, кто живет на плане мыслей. Даже на физическом плане каждая существующая форма есть материализованная мысль, выращенная или созданная так, чтобы иметь определенную форму; мир душ таков, что всякая мысль сама по себе предстает материальной и плотной для того, кто существует в нем. Человек являет собой центр, из которого постоянно возникают мысли, кристаллизующиеся в формы в мире душ. Мысли человека вещественны, они наделены жизнью, обладают формой, осязаемы, реальны и даже более прочны и долговечны, чем формы физического плана. Благие мысли легки и взлетают выше нас, дурные — тяжелы и опускаются в мир, лежащий под нами, в область самых грубых, болезненных и плотских мыслей, рождающихся у невежественных и злобных людей. Этот мир еще более материален и плотен для своих жителей, чем наш для нас; там обитают созданные людьми персонифицированные божества, бесы и чудовища, сотворенные человеческим воображением.

Они — лишь порождения мысли, и, тем не менее, они реальны и вещественны для тех, кто живет среди них и сознаёт их существование. Мифы об аде и чистилище основаны на ошибочно истолкованных фактах. «Адские бездны» существуют, каждый человек творит их для себя сам. Жестокий создает чудовищ, давая при жизни волю своему больному воображению, а лишившись тела, он будет притянут к своим созданиям. Немного найдется тех, кто не поддавался бы дурным мыслям; такие мысли — отражение зловещего свечения, исходящего из области зла, но они не могут обрести форму, если только мы не придадим её им, концентрируясь на них и питая их содержимым нашего ума. Любовь — это жизнь добра, злоба — жизнь зла. Дурная мысль, возникшая неосознанно, остается иллюзией, лишенной жизни, но дурная мысль, порожденная злобой, обретает жизнь и несет зло. Если она воплотится в поступок, в мире родится новый демон. Ужасы ада существуют только для тех, кто сознательно, добровольно и злокозненно трудился, населяя его творениями своей фантазии; красота небес откроется лишь тем, кто при жизни создал небеса в себе самом.

Мы можем осознавать существование чего-либо, только если между нами и им существуют некие отношения. Человек, который за всю свою жизнь не создал ничего, что могло бы войти в соприкосновение с его бессмертным «Я», не найдет после смерти ничего бессмертного, с чем он мог бы соприкоснуться. Если всё его внимание концентрируется на физических потребностях, сфера его сознания при жизни будет ограничена этими потребностями. Когда он покинет свою материальную обитель, этих потребностей у него уже не будет, и он перестанет их сознавать. Поскольку в душе его нет ничего, что могло бы войти в соприкосновение с духом, эта душа не потеряет того, чем не владела, и не обретет того, чего не желала, а останется чистой, с единственным сознанием «я есмь», которое она не может утратить, пока длится её существование. Если мы отдаем профессору или священнику право мыслить за нас и быть блюстителем наших духовных устремлений, мы перестаем быть творцами собственных мыслей и устремлений. Удовлетворяясь чужими мнениями, мы не вырабатываем своих твердых мнений и убеждений. Искусственное сознание, созданное иллюзорными отражениями чужих мыслей в зеркале индивидуального разума, не способно проникнуть никуда, а голые мнения без внутренней убежденности не отложатся глубоко в душе. Такие умы, вскормленные иллюзиями, останутся бесплотными, когда все иллюзии рассеются.

Каждая причина порождает следствие. Иллюзии, сотворенные разумом, имеют силу и не умрут, пока эта сила не истощится. Они продолжат действовать и на субъективном уровне, порождая другие иллюзии по закону согласия, который управляет сообществом идей. Все иллюзии найдут свой конец в той области, к которой они принадлежат. Эгоистические желания исчезнут в сфере «я»; стремления и мысли, выходящие за эти рамки, принесут своему обладателю награду, если они добрые, и наказание, если они дурные, соответственно в областях Добра или Зла, дэвачане или авичи. Но после того, как все силы, вызванные к жизни за время земного существования, иссякнут, не останется ничего, кроме вечного сознания «я есмь», и внутренней устремленности к добру или злу, с которыми новому существу предстоит явиться в мир. Смерть, как и жизнь, есть постоянная трансформация и смена условий нашего существования. Наши влечения изменяются вместе с ними. До рождения мы неразрывно связаны с материнским лоном, но, родившись, мы уже не нуждаемся ни в плаценте, ни в оболочках, питавших нас и оберегавших нашу жизнь, пока мы находились в утробе. В младенчестве нас более всего интересовала материнская грудь, но мы забыли её, когда она стала нам не нужна. От того, что полностью занимает наше сознание в юности, мы отрекаемся, став старше, а сбросив физическое тело, мы отбрасываем вместе с ним все влечения к тому, что было притягательно или жизненно необходимо для этого тела.

Но если душа опять приблизится к материальному плану и с помощью медиума снова войдет в соприкосновение с ним, прежнее сознание и желания, уже уснувшие, пробудятся, и физическая чувствительность вернется. Если медиум перестает на нее воздействовать, она опять впадает в оцепенение и бессознательное состояние, в то время как истинный дух радуется своей свободе и его не волнует, что происходит с низшими принципами, которые когда-то ему принадлежали.

То, что совершенно, не знает смерти, но несовершенное должно рано или поздно погибнуть. Так называемая смерть — это просто процесс уничтожения бесполезного. В этом смысле мы умираем постоянно, каждый день, и даже желаем этого, ибо любой разумный человек хочет избавиться от своих несовершенств, их последствий и страданий, которые они причиняют. Никто не боится потерять то, что ему нежеланно, и если кто-то цепляется за нечто бесполезное, то лишь потому, что не сознаёт и не знает полезного. В таком случае он уже мертв для добра, и ему надо ожить и научиться сознавать, что полезно, умерев для бесполезного. Это и зовется мистической смертью, благодаря которой достигается просветление: она подразумевает бессознательность в отношении никчемных земных желаний и страстей и утверждает сознание бессмертного и истинного. Люди порой боятся смерти, но лишь потому, что ошибочно принимают низшее за высшее и предпочитают материальные иллюзии духовным истинам. Совершенное не знает смерти, и тот, кто несовершенен, должен отбросить свои несовершенства, чтобы совершенное в нем могло сознавать и жить. Мудрые призывают к подобной мистической смерти как к лучшему средству против смерти реальной.

Гермес Трисмегист говорил: «Счастлив тот, чьи пороки умерли прежде него», а великий учитель Фома Аквинский писал: «Научитесь умирать для мира (для приманок материи), чтобы начать жить со Христом (безличностным шестым принципом каждого человека)».

Человеку, чьи пороки умерли во время земной жизни, не придется умирать опять, когда он будет жить как душа. Его звездное тело растает, как серебряное облако, не сознавая никаких низших желаний, а дух обретет полное сознание красоты, гармонии и истины; но тот, чье сознание концентрируется в страстях, бушевавших при жизни в его душе, не постигнет ничего выше того, что было для него высшим прежде, и, пережив смерть, не осознает ничего нового. Бессознательность не способна дать сознание, неведение не дает знания. Благодаря мистической смерти мы приходим к жизни и сознанию, пониманию и счастью, ибо пробуждение более высоких элементов жизни предполагает смерть того, что бесполезно и низко.

Существуют esprit souffrantes, наши страдающие души. Призраки существуют в самом деле — это астральные тела тех, кто умер преждевременно, чья физическая оболочка погибла раньше, чем дух был готов отделиться от души. Притяжение земли не отпускает их, пока не придет срок, определенный для конца их физической жизни законом их кармы. Обычно они не сознают полностью своего положения, но медиум своим воздействием может на время вернуть их к жизни. Тогда полузабытые желания и память возвращаются к ним, причиняя им страдания. Выводить подобных существ из оцепенения, которое не позволяет им ощутить боль, ради удовлетворения праздного любопытства — жестоко и очень опасно для таких душ, ибо в них может пробудиться жажда жизни и стремление удовлетворить свои земные желания.

Но душа человека, с трезвым расчетом совершившего самоубийство или преследовавшего злые цели, может полностью сознавать и понимать, в каком положении она оказалась. Такие сущности могут скитаться по земле, цепляясь за материальную жизнь и тщетно пытаясь избежать грозящего им распада. В каком-то смысле сумасшедшие, они следуют животным инстинктам и могут стать инкубами, суккубами и вампирами, крадущими жизнь у живых, чтобы поддержать собственное существование, и безразличными к судьбе своих жертв. Телесные души умерших могут, осознанно или неосознанно, быть привлечены медиумом и общаться с живущими. Благодаря астральным эманациям того же медиума они порой материализуются, становятся видимыми и осязаемыми и походят на умершего человека. Но если покойный был добродетелен и стремился к высокому идеалу, его телесная душа, по сути, вовсе не то существо, на которое она похожа, хотя и может действовать совершенно так же, как действовал бы человек, чье обличье она носит. Если мы дуем в трубу, она не издаст никакого иного звука, кроме звука трубы. Телесная душа хорошего человека, искусственно напитанная жизнью, будет высказывать те же мысли, какие высказывались им прежде, но видеть в этом теле его самого столь же нелепо, как видеть своего друга в телефонной трубке только потому, что она говорит его голосом и с его интонациями.

Откровения, изрекаемые этими «духами», — лишь эхо их прежних мыслей или мыслей, внушенных им живыми, — как зеркало отражает лица тех, кто стоит перед ним. Их рассказы не соответствуют тому, что реально происходит с духом в мире душ, поскольку он сам этого не ведает. Во времена Платона такие вернувшиеся души описывали Аид и богов, которые, как они верили, живут там. Сегодня души католиков приходят и просят отслужить мессу, чтобы они могли покинуть чистилище, а души протестантов отрицают, что католические церемонии пойдут им во благо. Души умерших индусов просят иногда совершить жертвоприношение их богам, и каждый «дух», кажется, продолжает придерживаться тех же воззрений, которым следовал при жизни. Все эти расхождения указывают, что подобные рассказы обычно — лишь плод воображения неразумной души [54].

Если у человека есть «дух», этот дух должен быть бессмертным. Обретя сознание в человеке, он не может стать бессознательным опять, ибо он самостоятелен и не ограничен никакими рамками, кроме тех, которые он создал для себя сам. Сознание «я есмь» нерушимо, ибо существует в абсолютном вечном Едином. Если бы это сознание исчезло, мир исчез бы с ним, ибо в сознании «я есмь» рождается мир и силой его он существует. Этим сознанием держится мир и, приди на смену ему бессознательное, мир бы рассыпался. Элементы, скрепленные сознанием «я есмь», не могут исчезнуть. Чем теснее низшие элементы связаны с принципом, в котором присутствует абсолютное сознание, тем больше они перенимают его характеристики и делаются сознательными и бессмертными. Цель человеческой жизни — осознать, что «я есмь»; не как иллюзорная индивидуальная форма, а как безличная, бессмертная реальность. Смысл всего человеческого существования — сделать бессознательный дух сознательным и смертную душу — бессмертной; смысл смерти в том, чтобы освободить сознательное от бессознательного и вырвать бессмертное из оков неведения и материи.

Древо жизни растет и приносит плод, и этот плод можно посадить вновь, чтобы из него выросло новое дерево, которое принесет новый плод, и всё это повторится снова, и снова, и снова, пока наконец духовное сознание, спящее в плоде, не пробудится к жизни без смерти. Опять и опять закон эволюции будет вынуждать духовный принцип облекаться в плоть. Не сознающий ничего относящегося к личности, но сознающий себя, он будет притянут туда, где получит наиболее благоприятные условия для дальнейшего развития, требуемого его кармой. Он будет привлечен к тому, чтобы осенять человека, чьи моральные и интеллектуальные склонности соответствуют его собственным, независимо от того, родится ли он в мир в лачуге нищего или в королевском дворце. Ему безразличны конкретные обстоятельства жизни, ибо он не сознаёт себя личностью.

Таким образом, человек, который в прежнем воплощении был королем, может родиться нищим, если такова его природа, а великодушный нищий создает, в качестве своего будущего последователя, короля или дворянина. И у того, и у другого нет возможности выбрать по своему усмотрению время прихода на землю, они бессознательно следуют своей карме. Но адепт, чьи духовные способности пробуждены, сам себе хозяин. Он перерос ощущение личности и достиг бессмертного сознания в земной жизни. Он отбросил низшее «я», и смерть не может отнять у него то, чем он больше не владеет и чем не дорожит. Сознавая свое существование и те ограничения, которые на него налагаются, он сам может выбрать тело, если решит воплотиться для блага человечества или для того, чтобы самому продвинуться еще дальше. Полностью поборовший тяготение земли, он воистину свободен. Он мертв для земных искушений и не сознаёт их, но сознаёт высшее счастье, доступное человеку. Иллюзии, порождаемые органами чувств, не превращаются в темницу для его души, и перед ним лежит прямая дорога к вечному отдыху в нирване.

Умереть — в истинном значении этого слова — значит стать бессознательным в отношении определенных вещей. Если мы перестаём сознавать на низших уровнях и тем самым осознаём более высокое существование, такое изменение едва ли уместно называть смертью. Если мы утрачиваем сознание высокого и опускаемся, это ведет к деградации, и, значит, деградация — единственно возможная смерть, ибо абсолютной смерти нет. Деградация происходит тогда, когда человек пользуется своими способностями для деяний, унижающих человеческую природу. Самая примитивная, грубо материальная деградация происходит тогда, когда органы человеческого тела задействуются в разных гнусностях, — за этим обычно следует болезнь, атрофия органа и смерть. Более высокая и ещё более пагубная и долгая деградация происходит, если человек использует свои интеллектуальные возможности в приземленных целях. При этом интеллект, который призван стать основой для духовных устремлений, смешивается с материей и лишается духовного сознания — другими словами, сознание такого человека оказывается прикованным к личности и себе самому и перестает работать в области безличностного и жизни. Самая ужасная и самая длительная деградация ждет человека, который, достигнув уровня, когда его личность частично слилась с его безличностным «Я», оскверняет это духовное «Я» — применяет силы, которые дает такое слияние, в целях гнусных и низких. Такова практика черной магии. Человек, который по непониманию использует данный ему интеллект в своих эгоистических интересах, забывая о принципе справедливости, не обязательно злодей — скорее он просто не ведает собственной пользы. Такие люди не могут умереть духовно, поскольку пока еще духовно не ожили. Убийца, случается, убивает, чтобы не было раскрыто иное его преступление, а не ради того, чтобы отнять у своей жертвы жизнь. Вор ворует кошелек, чтобы обогатиться, а не чтобы сделать другого нищим. Эти поступки порождены невежеством, а невежество исправимо; люди обычно творят зло из эгоизма, а не из любви ко злу. Их действия диктуются личностными ощущениями, которые исчезают, когда личность перестает существовать, то есть иссякает активность жизни на физическом плане или в камалоке. Более высокое, бессмертное и безличностное «Я» человека при этом ничего не приобретает и не теряет, оно остаётся таким же, каким было до того, как родилось объединение сил, представляющее данную личность.

Подлинным злодеем является тот, кто творит зло из любви ко злу, не руководствуясь личными соображениями. Человек, который преодолел ощущение личности и обрел духовную жизнь и силу, становится магом. Тех, кто использует эти силы для служения злу, называют чёрными магами, или Братьями Тьмы, в том же смысле, в каком тех, кто использует свои духовные способности, чтобы творить добро, зовут Братьями Света. Белые маги — духовная сила добра; настоящие черные маги — живая сила зла, связанная с личностью, которая творит зло инстинктивно, из любви ко злу как таковому. Эта сила может убить ни в чем не повинного перед ней человека или зверя, без всякой выгоды для себя; она разрушает ради разрушения, причиняет страдания просто так, грабит и выбрасывает награбленное, наслаждаясь при виде мучений и смерти. Черный маг вызывает к жизни безличную силу зла, которая есть часть его самого и продолжает существовать и тогда, когда он сам как личность уже не существует на физическом плане. Много воплощений может потребоваться на то, чтобы такая сила возникла и явила всю свою мощь, но коль скоро это случилось, на то чтобы избавиться от нее, уйдет не меньше времени и усилий. «Ангелы», как и «дьяволы», рождаются в мир, и дети со скверными наклонностями и злобными характерами встречаются не так редко, а они вполне могут быть порождениями тех сил, которые в предыдущем воплощении стремились ко злу, но не обрели бессмертия во зле, требующего развития некоего духовного сознания в сторону зла.

Подняться своим сознанием до духовного плана — значит жить, позволить ему опуститься на нижний план — значит умереть. Естественный порядок вещей предполагает, что высокое поднимает до себя низшее, но если заставить высокое служить низшему, оно деградирует. Повсюду в мастерской Природы высокое воздействует на низкое силой высшего. Это высшее нельзя заставить деградировать. Истину нельзя обратить в ложь, можно только отвергнуть и отрицать её. Разум нельзя ввергнуть в безумие, можно лишь отказаться повиноваться ему. Универсальное и безличностное не может само стать личностным, оно может только войти в соприкосновение с теми индивидуальностями, которые способны приблизиться к нему. Высшее не страдает, когда разрывается его связь с низшим, только низшее страдает и умирает.

Безличностное и истинное присутствует повсюду и проявляется в сознании человека. Сознание это мечется между полюсами добра и зла, духа и материи, и притяжение низа порой бывает столь же сильно, как зов свыше. Вездесущий свет великого Духовного Солнца дает человеку силу побороть притяжение материи и помогает ему выйти победителем в борьбе со злом. Тот не свободен до конца, кто не обладает подлинным знанием, которое означает осознание истины во всей её полноте; но каждый свободен стремиться туда, куда зовет его любовь к истине, или отвергнуть этот зов. Духовные устремления человека могут находится в гармонии с Природой или противоречить ей. Ему дано слиться с принципом истины, но он волен и порвать связь с ним и продать свое наследное право на бессмертие, как библейский Исав, за такую ничтожную в сравнении с ним похлебку. Будучи по природе кентавром, с животными низшими принципами и верхними, наделенными интеллектом, человек способен возобладать над своими духовными устремлениями и обратить их в бессознательную тягу, убаюкав себя музыкой иллюзий.

Тела живут иногда достаточно долго, а некоторые души в сравнении с другими кажутся патриархами, но ничего нет вечного, кроме сознания любви и сознания ненависти. Любовь есть свет, а ненависть — тьма, и в конце концов любовь победит ненависть, поскольку тьма не в силах поглотить свет, а повсюду, где свет проникает во тьму, торжествует любовь, а тьма и ненависть исчезают.

Глава IX. Преображения

…Преобразуйтесь обновлением ума вашего…
Римл. 12:2

Вселенная есть проявление мысли, а мысль — это действие Разума. Чтобы мысль, рожденная Разумом, оказалась способна создать Вселенную, это должен быть Мировой Разум, объемлющий в своей всеобщности все индивидуальные разумы, когда-либо существовавшие, и содержащий зерна всего, что еще возникнет.

Разум — это вечное движение в пространстве, проявляющееся, в зависимости от обстоятельств, как свет, тепло и химические реакции; притяжение, отталкивание и жизнь; сознание, чувствительность и восприятие; размышление, любовь и воля. В высшей своей ипостаси он — астральный свет, Sensorium [55] Природы, в котором берут начало все мысли и к которому все идеи возвращаются. В астральном свете черпают свои силы воображение и память Природы, и как ум человека сохраняет память о событиях человеческой жизни, так картины всего, что когда-либо случалось, содержатся в астральном свете. Идеи — это состояния разума, и состояния Мирового Разума, хранящиеся в астральном свете, могут вновь обрести видимую форму, будучи облачены в материю.

Человек может вспомнить свои мысли, то есть он может вернуть обратно свои прежние душевные состояния, которые ещё существуют в его собственном астральном свете. Все мысли запечатлены в этом свете, и вспомнить что-либо — значит прочесть его там. В эту книгу памяти вписана каждая мысль и каждое событие, и чем больший заряд несет в себе мысль, тем глубже след, оставленный ею, и тем дольше сохранится картина. Приятные мысли запечатлеваются глубже, чем равные им по силе неприятные, поскольку они проникают глубже в центр души. Грубые и материальные мысли остаются после смерти в астральной оболочке, духовная память следует за духом. Каждая мысль — это некая сила, которая существует, пока энергия её не иссякнет, её порождения сохраняются в астральном свете долгое время даже после того, как жизнь индивида, придавшего им форму, закончится.

Люди не создают мысли; идеи, существующие в астральном свете, входят в эти умы и там преобразуются и обретают иные формы за счет смешения, сознательного или неосознанного, с другими идеями, по законам, которые управляют соотношениями, взаимодействиями и связями мыслей. Великий разум может вобрать в себя великую идею, а ограниченный ум схватывает только мелкие мыслишки. Случается, одну и ту же идею ловят сразу несколько разумов: так, важные открытия нередко делались почти одновременно двумя или тремя людьми [56]. Когда идеи созревают полностью в воображении Природы, отсвет от них падает на умы людей, и в зависимости от того, насколько данный разум способен их воспринять, они могут войти в сознание человека правильно или с искажениями и быть отчетливыми или туманными, как картины, отражающиеся в зеркалах, чистых или покрытых пылью. Наши живые зеркала пересоздают эти картины и могут обратить их в новые, чтобы населить потоки астрального света новыми образами и дать начало новым формам мысли.

Не только мысли человека оставляют след в астральном свете. Мировому Разуму ведомо всё сущее, и все события, происходящие на физическом плане, записаны в памяти Природы. Каждому камню, растению, животному, так же как и каждому человеку, отведена особая область, в которой записаны все события, произошедшие с ним за время его существования. В его астральном свете сохранена вся его история и вся история его окружения; так что любой предмет или существо — какими бы незначащими они ни были — могут поведать всю свою жизнь, день за днем, от начала своего существования в форме и доныне, тому, кто способен её услышать. Кусочек застывшей лавы из Помпеи представит психометристу правдивую картину того, как извержение вулкана опустошило этот город и погребло его под слоем пепла почти на две тысячи лет; доска, занесенная на север течением Гольфстрима, расскажет северянам о тропических землях, а кусочек кости мастодонта даст знание о растительной и животной жизни доледникового периода [57].

Картины, запечатленные в астральном свете, могут воздействовать на ментальные сферы отдельных разумов и вызывать в них эмоциональные всплески, даже не доходя полностью до сознания. Если некий поступок совершается при сильном напряжении мысли, картины, порожденные им в астральном свете, будут настолько живыми и яркими, что впечатлительные люди могут совершить такие же действия под их влиянием. Известен случай, когда некий заключенный повесился в тюремной камере, после чего другие узники, оказывавшиеся один за другим в этой камере, расставались с жизнью точно таким же образом без всякой видимой причины. В другом случае часовой покончил с собой на посту, и несколько солдат, дежуривших после него, совершили то же, так что пост пришлось оставить без охраны. Подобных примеров можно привести достаточно много. Определенные виды преступлений приобретают характер эпидемии в тех местах, где казнили преступника, и убийство может передаваться, как корь или скарлатина.

Локон, кусочек одежды, записка, написанная рукой человека, а также любой предмет, который он трогал, держал в руках или носил, могут поведать тому, в ком развита интуиция, о состоянии здоровья, физических, эмоциональных, интеллектуальных и моральных характеристиках и особенностях этой личности. Портрет убийцы может отпечататься на сетчатке его жертвы и иногда воспроизводиться на фотографиях, но на самом деле он оказывается запечатлен на всех предметах там, где произошло преступление, и психометрист способен считать его оттуда и таким образом войти в контакт с убийцей; он в состоянии даже проследить течение его жизни, после того как тот покинул место происшествия, и идти по его следу, как ищейка идет по следу сбежавшего раба [58].

На способности астрального света насыщать собою материальные тела зиждется сила амулетов и оккультные свойства памятных подарков и реликвий. Кольцо или локон друга, его письма не только воскрешают в памяти человека дорогой ему образ, но и вызывают определенное душевное состояние, выразителем которого являлся или является этот друг. Если вы хотите забыть кого-нибудь, освободиться от неодолимой тяги к определенной личности, избавьтесь от всего, что напоминает вам об этом человеке, или сохраните только то, что вызывает неприятные воспоминания или отвратительные образы и потому отталкивает. Если у вас окажется предмет, принадлежащий некоему индивиду, может возникнуть симпатическая связь между вами и им, нередко даже не осознаваемая вами, и этот факт порой используется в черной магии.

Поскольку каждая форма выражает определенное душевное состояние, каждый объект обладает свойствами, характерными для соответствующего состояния, и этим объясняется, почему у всего в мире есть свои симпатии и антипатии; почему магнит притягивает железо, а железо — кислород из воздуха; почему гигроскопичные вещества впитывают воду и откуда берется химическое сродство; почему некоторые разновидности материи меняют свой цвет под воздействием определенных лучей, а другие нет, и т.д.

С этой точки зрения вполне понятно, как древние могли связывать добродетели с определенными драгоценными камнями и полагали, что гранат дает радость, халцедон — мужество, топаз — целомудрие, что аметист укрепляет ум, а сапфир — интуицию. Чтобы воздействие духовной силы было ощутимым, объект этого воздействия должен обладать достаточной чувствительностью, и потому во времена общего увлечения материализмом духовные влияния могут переставать ощущаться [59]. Однако из того, что человек не способен почувствовать оккультные проявления Природы, еще не следует, что их не существует и что люди более впечатлительные не могут их воспринять.

Только невежды убеждены, что они знают всё. На самом деле наше знание — лишь песчинка на берегу океана неизвестного. Физиологи знают, что определенные растения и химические препараты обладают некими свойствами, и в какой-то мере объясняют производимый ими эффект. Они знают, что наперстянка успокаивает сердцебиение, ослабляя сердечную деятельность; что белладонна расширяет зрачок, парализуя мышечные волокна радужного тела; что опиум в малых дозах действует как снотворное, поскольку уменьшает приток крови к голове, а в больших — вызывает кому из-за гиперемии; но почему эти препараты оказывают такое воздействие или почему одни химические соединения азота, кислорода, углерода и водорода смертельно ядовиты, а другие, взятые в стехиометрической пропорции, можно употреблять в пищу, ни химия, ни физиология до сих пор не могут ответить. Но если мы будем рассматривать все формы как выражения определенных душевных состояний, смертоносность стрихнина покажется не более удивительной, чем то, что ненависть убивает, а от страха останавливается сердце.

Простую идею, однажды отложившуюся в уме, трудно изменить. Если же идея сложна, то не так трудно изменить её детали, так что постепенно она превратится в нечто совершенно иное. В неорганической химии законы аналогичны. Одни сложные вещества легко превращаются в другие, в отличие от простых, с которыми это пока проделать не удается. Тем не менее, есть определенные указания на то, что даже эти простые вещества получаются в результате соединения еще более простых элементов. Замечено, что если молния ударяет в позолоту, позолота темнеет, и при анализе этого потемневшего вещества было однозначно установлено присутствие серы. Если сера не содержится в молнии, значит, она содержалась в золоте и выделилась оттуда от удара молнии. Тогда мы можем считать доказанным, что в золоте присутствуют элементы серы, а поскольку золото не исключение и исследования других металлов дали подобный же результат [60], то мечтания алхимиков в конце концов оказываются не такими уж беспочвенными. Но сера, как предполагают, связана с азотом, а азот, вроде бы, возникает из кислорода и углерода, и если мы пойдем дальше, то обнаружим, что даже на физическом плане все тела есть модификации одного изначального элемента, природа которого недостаточно материальна для того, чтобы его можно было выявить физическими методами.

Способность воспринимать, сохранять и преобразовывать идеи обуславливается силой Воображения. Если идея проникает в разум, он пытается облечь её в форму, и это его свойство может проявляться и без активного участия воли. Наступив в темноте на обрезок веревки, мы немедленно воображаем, что наступили на змею. Это пассивное воображение. Если же мы решаем придать определенную форму идее, это называется активным воображением: хотя, вообще говоря, воображение в обоих случаях активно, только в первом оно приводится в действие инстинктивно, а во втором — намеренно и обдуманно.

Воображение, следовательно, действует как активное начало и является основой художественного творчества и магии. Творчество и магия во многом близки — и то и другое придает объективную форму субъективным идеям. Художник использует силу воображения, когда переносит картину, стоящую перед его мысленным взором, на холст и фиксирует её там с помощью карандаша или кисти; ваятель творит некую форму в уме и воплощает её в мраморе. При этом оба они прилагают механические усилия, чтобы очистить идею от всех неправильностей и заставить её «восстать из гробницы» в виде материализованной мысли. Маг создает образ в своем разуме и делает его доступным для восприятия других, перенося его в их ментальные сферы. Объединяя свою ментальную сферу с другими, он делится с людьми своим более возвышенным сознанием, и они видят воочию то, что он специально вообразил и придумал.

Произведение живописи или скульптура создаются механическим трудом, и творец закончит его тем быстрее, чем больше усилий приложит. Маг создаёт своё произведение концентрацией мысли и добьется тем большего успеха, чем более его мысли сконцентрируются на том, что он желает представить. Однако, не будучи художником или ваятелем, нельзя даже при величайшем усердии создать произведение искусства, и даже сильнейшим напряжением мысли не вызовет магических эффектов человек, не обладающий духовной силой. Можно быть блестящим химиком и не смыслить ничего в алхимии; можно управлять химическими взаимодействиями, происходящими на физическом плане, и не разбираться в химии души.

Именно поэтому тайны алхимии навсегда останутся тайнами для ученых-материалистов, не владеющих духовной силой. Эта духовная сила, которой должен быть наделен алхимик, желающий добиться успеха, — сила добра. Без неё он сумеет только выделить из сложных соединений простые вещества и создать из них новые соединения, как это делают химики, но не сможет превратить одно вещество в другие, зло в добро, а хорошее — во что-то еще лучшее. Если бы не сила духа (или жизнь), добро и зло полностью нейтрализовали бы друг друга и никакого прогресса бы не было.

Процессы, протекающие в Природе, — алхимические, а не химические, ибо без воздействия на химические вещества и соединения жизненного принципа не происходило бы никакого роста. Если бы сила притяжения равнялась всегда силе отталкивания, всё бы замерло. Если бы рост и тление шли рука об руку, ничто не могло бы вырасти, ибо клетка, начав формироваться, тут же распадалась бы. Химик возьмет землю, воду и воздух, выделит из них составляющие их элементы, потом получит новые соединения и в результате придет к тому же, с чего начал. Но алхимия Природы берет землю, и воду, и воздух, насыщает их огнем жизни — и возникает дерево, которое цветет и приносит плоды. Природа не могла бы одарить животворной силой своих детей, если бы у неё этой силы не было; химик, не располагающий жизненным принципом или не знающий, как пользоваться им, не может совершать чудеса алхимии, а современная профаническая наука не верит в возможность того, что для неё непостижимо. Мы мало знаем современных алхимиков, поскольку люди с развитыми духовными способностями встречаются очень редко и при том не стремятся к известности. Но алхимия как наука существует, и автор этих строк сам убедился, что превращение металлов и другие известные ей процессы возможны, но их не в силах повторить человек, не обладающий силами, которые дает Посвящение. Ибо, чтобы привлечь духовные сущности, надо пользоваться духовными методами, и только сознательная душа в состоянии управлять силами, заключенными в душе Вселенной.

Есть три аспекта алхимии. Она имеет дело с физической субстанцией вещей, еще более — с их душами, а в высшем своем проявлении — с их духовными центрами. Для осуществления физических процессов требуются физические методы, и из этих исследований возникла современная химия. Развив силу своей души, алхимик обретает способность воздействовать на души материальных субстанций и, изменив их свойства, изменить природу физической формы. А если в нём пробуждён духовный «огонь», он может обрести духовные силы, необходимые, чтобы воздействовать на низшие элементы. Небольшой жар не создаст ничего великого: нужно постепенно приучать себя к огню божественной любви, возгоревшемуся в душе, прежде чем стать саламандрой и обрести возможность жить в свете, где нечистое не может существовать.

Иоанн Тритемий говорит: «Spiritus Mundi [61] напоминает след от дыхания на стекле, появляется он как туман, а потом конденсируется и становится похожим на воду. Получившаяся «Вода» (акаша) сперва наполняется жизненным принципом, и по велению вечного Духа в ней пробуждается Свет. Этот Дух Света, что зовется Душой мира (астральный свет), — духовная субстанция, которую можно посредством Искусства сделать видимой и осязаемой; она вещественна, но, поскольку она невидима, мы именуем её духом. Такая «душа», или corpus, скрывается в недрах всякой вещи, и её можно выделить, пользуясь духовным огнем человека, который есть одно с мировым духовным огнем (астральным светом), составляющим суть Природы и содержащим все образы и формы, присутствующие в Мировом Разуме. Этот Свет (астральный свет) заключен в Воде (акаше) и сокрыт как Семя во всех вещах. В нем находит поддержку всё, что исходит от Духа Света, и потому этот Дух вездесущ; вся Природа погибла бы и исчезла, если удалить его из неё; он — principium [62] всего сущего».

В средние века были настоящие алхимики, которые умели выделить Семя из субстанции Души мира, и сейчас есть те, кто способен это сделать; но тех, кто лишен подобной способности, не убедишь, что подобные вещи возможны. «Неизменная истина заключается в том, что без тайного магического огня ничего нельзя достичь в нашем искусстве. Невежды не верят в него, ибо не владеют этим огнем, а без него все их труды оказываются напрасны. Без него нельзя связать духов, и уж тем более нельзя добиться этого с помощью материального пламени» [63].

Магический огонь, о котором говорит алхимик, есть божественная сила, проявляющаяся в человеке, когда развит и деятелен его шестой принцип (Логос или Христос), и способная управлять всеми низшими силами Природы, как на физическом, так и на астральном плане. Это — духовное сознание, и до сих пор оно проявилось у очень немногих, но те, в ком оно проявилось, легко поняли бы древние книги алхимиков, в которых люди, действующие на низших планах, видят лишь непостижимую тарабарщину.

Некоторые из наиболее просвещенных современных химиков не отрицают возможности того, что так называемые простые вещества окажутся состоящими из ещё более простых элементов; более того, некоторые из них даже допускают, что можно превратить один металл в другой; против алхимиков же выдвигаются вполне серьезные обвинения, что они неправильно представляли себе природу металлов и что их главной целью было создание искусственного золота. Подобные обвинения возникают от полного непонимания алхимических терминов. Одного того, что расположение созвездий рассматривалось как чрезвычайно важный фактор для успеха алхимических изысканий, достаточно, чтобы убедиться, что алхимики ставили опыты с душами вещей, для которых материальные формы этих вещей служат лишь внешним выражением на физическом плане. Золото, самый чистый и не поддающийся никаким воздействиям металл, представляет Дух, Магнезия — мудрость, а Прокаленная магнезия — мудрость, обретенную через страдание. Сера, Ртуть и Соль представляют троицу всего сущего — огненные, водные и материальные элементы — и мало общего имеют с материальными веществами, зовущимися этими именами. Они по сути — одно, но троичны в своем проявлении. Из сочетания этих трех элементов возникают семь принципов; и, согласно учению тибетских махатм, каждое вещество содержит в себе эти семь принципов, которые можно разделить на три основные группы.

Важнейшая работа алхимиков — сотворение Человека; она требует не только создания химических соединений различных веществ, но включает в себя и химию души, и воздействие духа: эти три задачи должны выполняться согласованно и одновременно, иначе вместо человеческого существа получится чудовище или ментальный гомункулус. Если бы указания алхимиков были лучше поняты и исполнялись, люди забыли бы такие наследственные болезни, как золотуха, рак, сифилис, туберкулез и многие другие, и на смену нам пришло бы новое, сильное и здоровое поколение.

Разум — великая реторта, в которой очищаются и преобразуются страсти человеческие. Истинный магический огонь, без которого ничего положительного нельзя достичь — это непобедимая любовь к Источнику всего блага, пылающая в душе адепта. Человек не творит и не порождает мысли. Субстанция Разума уже существует, человек может только уловить её и придать ей форму. Он не рождает идеи, они существуют и до него; он может только сочетать, разрабатывать и видоизменять их выражения. Мы не вообразим то, чего совсем нет, а способны лишь сочетать по-новому уже имеющиеся элементы. Можно вообразить змею с головой человека, ибо есть люди и змеи, но нельзя вообразить облик обитателей солнца, ибо у нас нет ни малейшего представления о том, какие формы могут существовать в условиях, о которых наш опыт не говорит нам ничего и которые поэтому невозможны для нас.

Если — как утверждают некоторые современные физиологи — мысли суть результат секреции мозга, как желчь — секрет печени, мысль исчезала бы сразу, как только мы её выскажем, и, чтобы подумать дважды об одном и том же, нам приходилось бы ждать, пока мозг накопит достаточно сил, чтобы образовать и выделить вторую такую же. Мы опасались бы выражать как-то свои мысли или делиться знанием, поскольку при этом сами утрачивали бы его. Воистину, если искать нелепости, то не в древних книгах алхимиков; они в изобилии имеются в сочинениях нынешних ученых светил.

Мысли и идеи существуют независимо от человеческого восприятия; для их бытия человек не нужен, напротив, он нуждается в них, чтобы думать. Мысли и идеи, приведенные в движение Волей, перемещаются в пространстве; мысль, распространяющаяся в астральном эфире, напоминает круги, разбегающиеся по поверхности озера; мысль, направленную в определенное место силой адепта, можно сравнить с электрическим током, рассекающим пространство со скоростью света. Мысли, устремляющиеся к некоему объекту, похожи на бурный горный поток, и если воли нескольких людей направляют их согласованно и без всяких побочных побуждений, поток этот делается ещё полноводней и набирает мощь. Когда на пути горной реки встретится несокрушимая скала и она не сможет пробить себе путь сквозь неё, вода хлынет на берега и накроет исток. Если поток мысли не сумеет проникнуть в сферу разума того индивида, на которого он направлен, он вернется назад, к разуму того, от кого поступил импульс. Человек, сконцентрировавший всю мощь своих злобных мыслей на другом, может — если его козни не удадутся — быть убит той силой, которую сам же вызвал к жизни.

Свет распространяется в воздухе со скоростью 300 000 км в секунду; мысль преодолевает пространство с той же скоростью. Луч света можно увидеть в воздухе как сияние и остановить с помощью какого-то непроницаемого материала. Сияние идеи озаряет пространство, и посвященному под силу задержать её. Звук может услышать сколько угодно людей, и одна идея способна покорить весь мир. Как от брошенного камешка разбегаются по воде круги, которые становятся всё шире и при этом всё менее отчетливыми, так и мысль может затронуть сначала одного человека и от этого центра расходиться дальше, захватывая сначала его семью, потом город, потом страну, потом весь мир.

Чтобы отдать что-то, нужен тот, кто примет. Чтобы запечатлеть некую мысль в чужом разуме, нужно, чтобы этот разум был способен воспринять впечатление. Человек достаточно чувствительный и находящийся в пассивном состоянии легко может подпасть под власть чужой воли и бессознательно повиноваться ей. Можно заставить спящего увидеть во сне то, что другой вызовет в своем воображении, передав картину, сформировавшуюся в разуме этого другого, разуму спящего; воображение человека, введенного в месмерический транс, порой полностью замещается воображением «месмериста», и тогда первый будет безоговорочно подчиняться воле второго.

Импульс, данный один раз, будет действовать, пока сила его не иссякнет. Если за первым импульсом последуют другие в том же направлении, воздействие соответственно усилится, и один человек способен изменить ход мыслей другого, находящегося за тысячу миль от него, если его мысли будут постоянно устремлены туда.

Было бы невозможно переместить неодушевленный предмет на расстоянии просто силой воли, если бы между этим предметом и человеком, который пытается проделать это, не существовало некоей передаточной субстанции. То, что такие перемещения возможны, подтверждает, что человек и предмет вступают при этом в контакт, хотя глаз наш этого не видит. Подобный контакт осуществляется через акашу, и, обладая развитой волей, человек может посредством своей души воздействовать на душу предмета и заставить его двигаться. Таким же образом можно добиться, что столы будут говорить, или заставить звонить колокола, что медиум делает неосознанно, не ведая сам, что творит, а посвященный — сознательно и с пониманием.

Мысли и сознание человека или нескольких людей могут перенестись к любому объекту и в любое место, входящее в сферу его души, и сконцентрироваться там. Иногда они оказываются заключены в материальные предметы — если их астральные элементы входят в эти предметы и порождают соответствующие вибрации. Таким образом может быть установлена симпатическая связь между человеком и растением или драгоценным камнем — и если человек болеет или умирает, растение вянет, а камень теряет свой блеск. В Природе, по сути, нет ничего «неодушевленного», жизненный принцип одинаков в камне и человеке, отличается только степень его активности. Если мы способны вызвать ответные вибрации в душах, живущих на более низких уровнях, их жизнь сольется с нашей, поскольку все индивидуальные формы — лишь центры, в которых обретает облики Мировой Разум, и все они взаимодействуют друг с другом и связаны всеобщими узами Любви. Птица падает замертво, когда убивают её друга или подругу, мать чувствует боль, причиненную её ребенку, известны случаи, когда братья-близнецы заболели одновременно одной и той же болезнью и одновременно же умерли, при том что физически находились в совершенно разных местах. Ни одно существо не живет в Природе само по себе, всех их связывает любовь, и чем больше они осознают эту любовь, тем больше понимают, что они — одно.

Разделение присутствует лишь в низших сферах материи; шестой принцип — един, поэтому те, кто объединил свой разум с этим принципом, знают, что они — одно, и расстояние не препятствует действиям их разумов.

Любовь объединяет все, а ею руководит Воля. Мысль притягивается любовью и направляется волей, но воля, чтобы обладать силой, должна быть чиста. Если мы хотим двух вещей одновременно, воля действует в двух разных направлениях, однако это разделение ослабляет ее.

Поскольку все формы есть только внешние выражения душевных состояний, имея возможность создавать те или иные душевные состояния, мы могли бы создавать формы. Но люди не создают мысли, они — их жертвы; человек обычно думает не то, что хочет думать, а то, к чему принуждают его мысли, проникающие в его разум. Чтобы обрести магическую силу, надо для начала научиться управлять своими мыслями, контролировать своё душевное состояние и самому решать, какие идеи впустить в свой разум, а какие — нет. Каждый, кто пробует в первый раз подчинить себе свои мысли и задержаться на одной из них хотя бы пять минут, сталкивается с трудностями, и, однако, без этого первого условия никакое дальнейшее продвижение в оккультных практиках невозможно.

Чтобы изменить форму, мы меняем душевное состояние, которое эта форма воплощает. Определенное душевное состояние выражается в определенных внешних проявлениях, и определенная манера поведения, в свою очередь, диктует определенное душевное состояние. Гордый человек ходит прямо, а трус — крадущейся походкой; если ходить всё время крадучись, станешь бояться, а прямая спина и высоко поднятая голова рождают в человеке чувство собственного достоинства. Актеру, который может полностью отождествить себя со своим персонажем, не надо специально думать о позах и жестах — они рождаются естественно; если, будучи рассерженным, заставить себя улыбаться, гнев может поостыть, а тот, кто постоянно ходит с хмурым видом, со временем разучится радоваться. Именно для того, чтобы облегчить переход в нужное душевное состояние, при совершении религиозных церемоний или других обрядов предписывается соблюдение определенных внешних канонов.

Мысли человека беспорядочны, они приходят в его разум незваными, задерживаются, хотя никто их об этом не просит, или исчезают, при том что их приглашают остаться. Мысли Мирового Разума упорядочены; они порождены его же собственными прежними состояниями и определяются не случайными причинами, возникшими в результате внешних воздействий, а внутренним законом причин и следствий, этим Разумом сотворенным.

Поверхностному наблюдателю кажется, что в Природе властвует случайность. Солнце озаряет и дожди орошают земли добродетельных и земли нечестивцев; бури и пожары губят без разбора дома и жизни ученых и невежд, ибо всё это — необходимые результаты действия закона причин и следствий. Благополучие целого не может быть подчинено интересам отдельных индивидов. Если благополучие человеческого тела, как нам представляется, в какой-то степени зависит от воли человека, процессы, протекающие в Природе в целом, кажутся неподвластными воле Мирового Разума.

Наш интеллект, в силу своей ограниченности, склонен оценивать деятельность Мирового Разума по своему разумению, с точки зрения микроскопического в сравнении с ним человека. Ровно так же могла бы ползающая в пыли букашка сомневаться в разумности путника, который наступил на нее, раздавив или искалечив её без повода и без сожаления; эта букашка, если бы способна была думать, не нашла бы никакого интеллекта в ноге, наступившей на нее, даже если это была нога мудреца.

Невидимые причины могут порождать видимые следствия, и одна и та же причина в одинаковых условиях всегда вызывает одно и то же действие. Если где-то накоплено какое-то количество энергии, она рано или поздно должна найти выход. Напряжение, накопленное между отдельными компонентами взрывчатого вещества, находит своё разрешение, когда к веществу подносят зажженную спичку; электрический заряд, накопившийся в верхних слоях атмосферы, разряжается в молнии, а накопленные эмоции — во взрыве страстей; не нашедшие выхода энергии души Земли могут вызвать землетрясения, так же как дрожит пораженный внезапным горем человек. Разум человека может сдержать разгул эмоций, но где тот персонифицированный бог, что успокоит эмоции Души мира? Бог не в силах остановить рост бородавки или раковой опухоли, поскольку Бог — это закон, и он не может противоречить сам себе. Его благословения неотделимы от проклятий. Человек давит насекомое, поскольку его восприятие и рассудок не присутствуют в его ноге; Бог не может остановить рост камня в мочевом пузыре, поскольку высшее не может проявляться в низшем, мудрость не в состоянии действовать в лишенной сознания форме и средства должны соответствовать цели. Когда человек станет настолько совершенным, что превратится в сферу мудрости без всяких материальных элементов, тогда и Бог станет более совершенным и сознательным, ибо тем больше станет сознательной и живой материя, и вся Природа приблизится ещё на шаг к совершенной гармонии с высшим. Музыку, которую можно сыграть на арфе, нельзя сыграть на смычке. Интеллект Мирового Разума в состоянии выразить себя только через орудия, пригодные для такого выражения. Абсолютное сознание может проявиться как относительное только в наделенных сознанием формах.

Элементарные силы Природы слепы и повинуются закону, который управляет ими. Движение, возникшее в результате некоего воздействия, будет продолжаться до тех пор, пока энергия, принесенная этим воздействием, не будет израсходована. У камней нет интеллекта, ибо их строение не позволяет интеллекту действовать, но если разумная сила приводит их в движение, они подчиняются закону, который это движение направляет.

По мере того, как живые существа продвигаются по лестнице эволюции, они всё в большей степени проявляют сознание. В животных абсолютное сознание выражает себя как инстинкт. Оно учит птицу летать, рыбу — плавать, муравьев — строить муравейники, а ласточек — гнезда. Посредством нервов и спинного мозга оно регулирует деятельность сердца, легких и других органов тела.

Когда из спинного мозга в процессе эволюции развивается головной мозг, абсолютное сознание обретает более совершенный инструмент для проявления в качестве относительного. Место инстинкта занимает сила интеллекта, и Мировой Разум начинает думать, пользуясь мозгом отдельного человека.

Мозг — наиболее хорошо разработанный инструмент для проявления разума. Он заведует интеллектуальной деятельностью организма: он служит центром притяжения для идей, в нем, как в мастерской, они преобразуются, и из него, как из фокуса, они воспроизводятся опять в астральном свете. Когда человеческий мозг достигнет высшей точки своего развития, он станет совершеннейшим орудием для исследования форм. Но сущность человека — лишенная формы сила, и не в обретении совершенной физической формы состоит конечная цель эволюции. Чтобы иметь дело с бренными оболочками, нужна оболочка, но чтобы войти в вечное царство бесформенного, никакой формы не требуется. Пока человека влечет форма, он не свободен, поскольку связан с нею и его жизнь кончается с жизнью формы; однако, освободившись от тяготения формы, он будет готов вступить в царство бесконечной жизни, не связанной с формой и потому вечной. Когда человек исполняет эту задачу, ему уже не нужно физическое тело — из орудия оно превращается в лишнюю ношу, мешающую токам его разума свободно перемещаться в пространстве. Для жизни ему требуется теперь беспредельная область эфира, способная откликнуться на любое душевное состояние, в которое он захочет прийти.

Мир, в котором он живет, — это мир разума. В нем есть свои интеллектуальные центры, потоки мыслей и эмоций, свои элементарные силы; в нем содержатся идеальные прототипы всего сущего. Это — «мозг» Природы, мысли которого творят мир. Эти мысли — результат предшествующих стадий эволюции, и по мере того, как мир развивается, питаемый неиссякающим источником Блага, Мировой Разум совершенствуется, пока в конце нынешнего периода вся Природа не уйдет на покой, чтобы пробудиться опять, когда «утренние звезды воспоют в радости» на заре нового, еще более прекрасного дня творения.

Примечания

  1. Фома Кемпийский.
  2. Е.П. Блаватская, «Разоблаченная Изида».
  3. Sir John Lubbock, «Proceedings of the British Association».
  4. Maximilian Perty, «Die mystischen Erscheinungen in der Natur».
  5. «Histoire des diables de Loudin».
  6. H. Zschokke, «Verklaerungen» (Преображения).
  7. «The Theosophist», «Elixir of Life».
  8. Спириты отвечают на это, что человек ничуть не меняется после смерти и продолжает придерживаться тех же верований, тем более что при помощи мысли люди могут создавать себе иллюзорное окружение, которое только подтверждает их прежние взгляды — прим. ред.
  9. Центральный орган чувств (лат.). — Прим. ред.
  10. Трое ученых претендовали на открытие хлороформа, двое — на открытие Урана, двое, помимо Белла, — на изобретение телефона и т.д. (Уже после написания этой книги то же повторилось с изобретением радио и кино — ред.)
  11. Prof. Wm. Denton, «Soul of Things».
  12. Emma Hardinge Britten, «Ghost Land».
  13. Justinus Kerner, «Seeress of Prevorst».
  14. David Low, F.R.S.E., «Simple Bodies in Chemistry».
  15. Мировой Дух (лат.). — Прим. ред.
  16. Первоначало (лат.). — Прим. ред.
  17. J. Tritheim, «Miraculosa», Chap. XIV.
Предыдущая страница
Оглавление  • ↑ Вверх ↑

Перейти к странице:  1)  2)  3  4)

Следующая страница
Реклама


Bottom
Цитата
Леонид Леонидович Крайнов-Рытов

Будьте уверены, ваш Бог имеет ваш цвет кожи.

Леонид Леонидович Крайнов-Рытов

Bottom
 •  •
Статистика

Статистика
Hовости | Библиотека | Заговоры | Лекарственные растения | Энциклопедия | Значение имени | Гороскопы | Камни и минералы | Календарь | Цитаты | Гадания | Сонник | Каталог | О проекте |
Лабиринт Мандрагоры ©2003–2023
Использование информации, размещенной на сайте, приветствуется, но указание ссылки — обязательно
Обратная связь